Жеральд Мессадье - Царь Давид

Лагерь находился в долине у восточного склона; Саул оборудовал его здесь для наблюдения за лагерем филистимлян, находившимся на западном склоне. Филистимляне готовились к бою, о котором не было никакой информации: ни о времени его начала, ни о его развертывании. Однако десятки тысяч человек не могли собираться просто так на протяжении многих дней. В этот раз в лагере царило заметное оживление. Битва приближалась. Старший брат Давида – Елиав – принял его с озабоченным видом, взял продукты, даже не развернув салфетку, в которую они были завернуты. Давид поискал двух других братьев и обнаружил их в группе оживленно беседовавших мужчин.

– Что происходит? – спросил он.

– Я думаю, что мы начнем атаковать через час, – ответил Елиав. – Филистимляне вышли сегодня утром.

– Ты никогда мне не рассказывал о Голиафе, – сказал Давид.

– О чудовище? – спросил Елиав. – Он каждое утро приходит, чтобы бросить нам вызов и оскорбить.

В этот момент в лагере раздались ругань и свист.

– Ну вот, это он, наверное, опять задирает наших солдат, – сказал Елиав. – Можешь на него посмотреть.

Он еще не успел закончить свою фразу, как Давид уже пробирался через толпу в первые ряды. И он действительно увидел в двухстах или трехстах шагах от их рядов ужасное зрелище. Это был не человек, а ракообразный кошмар, бронзовая каска и кираса, ноги защищены крагами, которые могли бы скрыть весь корпус обычного человека. Как и рассказывал солдат на рынке в Вифлееме, он был семи футов ростом. Рука, равная по величине торсу Давида, играла с гигантским копьем, лицо, которое трудно назвать лицом, – это была рожа, лоб до самых бровей был закрыт подвижным забралом каски, всклокоченная борода.

Великан раскачивался на широко расставленных ногах и выкрикивал хриплым голосом:

– Ну что, среди вас нет ни одного мужчины, банда изнеженных свиней? Ни одного мужчины, который мог бы помериться со мной силами? И бог ваш – это бог свиней, который бессилен против такого филистимлянина, как я! Вы – бабы, и близится пора, когда вы все будете подстилками, банда трусов!

Все смотрели на него с ужасом, словно завороженные, на лицах было отвращение и ненависть.

– Отвратительное чудовище! – крикнул иудейский солдат. – Должно быть, твоя мать переспала с медведем, если родила такой кошмар, как ты!

– Пойди сюда, собачья пища, слабый недоносок, вместо того чтобы горланить, – прохрипел Голиаф. – Выходите из своей берлоги, чтобы я немного развлекся!

В него бросали камни, один из которых пролетел дальше всех и попал ему в ногу, загремев о металл.

Давид внимательно наблюдал за ним, ища слабое место, но не находил его. Потом солнце скрылось, и великан поднял забрало. Давид прищурил глаза.

– Я могу его убить, – прошептал он.

– Что ты сказал? – спросил стоящий рядом солдат.

– Я говорю, что могу его убить, – повторил Давид громче.

– Эй, этот юноша говорит, что он может убить Голиафа! – воскликнул солдат.

Внезапно несколько человек обернулись.

– Ты мог бы убить Голиафа? – спросил лейтенант, нахмурив брови.

Давид выдержал его взгляд.

– Он меня не пугает, я могу убить его.

– А как ты его убьешь?

– Из моей пращи, – сказал Давид. – Укажи мне цель, и я тебе это докажу.

Лейтенант рассматривал Давида с надменным видом.

– Я дам тебе цель, – сказал он и, отойдя на сто шагов, воткнул свое копье в землю, укрепил его, а сверху повесил свой шлем.

– Вот твоя цель! – крикнул он издали. Толпа вокруг Давида стала больше. Их было уже около тридцати. Качая головами, они наблюдали за юношей. Давид нагнулся, выбрал булыжник и начал им вращать. Вдруг праща развернулась, послышался металлический скрежет. Шлем перевернулся на копье. Раздались приветственные крики.

В это время появился рассерженный Елиав.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, хватая Давида за руку.

– Я говорю, что могу убить Голиафа, – ответил Давид, резко освобождая руку.

– Иди пасти стадо, хвастун! – приказал ему Елиав. – Не мешайся на войне!

Подошли еще два брата – Аминадав и Схамнах.

– Возвращайся домой, – грубо сказал Схамнах. – Мы не нуждаемся в пастухе.

Давид покраснел.

– Подождите! – крикнул только что подошедший лейтенант. Братья Давида с неудовольствием оглянулись на него. Лейтенант рассматривал свой бронзовый шлем, на котором булыжник, брошенный Давидом, сделал маленькую сверкающую насечку, и задумчиво тер насечку пальцем.

– Это мой младший брат. Я прошу его вернуться домой, – угрюмо произнес Елиав.