Евгения ИЗЮМОВА - ДЕТИ РОССИИ

Ваня молчал. Соблазн велик, но не мог он решиться оставить брата на станции неведомо с кем, хотя, кажется, женщина эта хорошая, добрая.

- Устал, Ванюша? - участливо спросила Никулина. - А ты поспи немного, приляг мне на плечо, поспи, милок.

Ваня доверчиво склонил голову на плечо Варвары Никулиной и как в темную пропасть ухнул. Едва заснул, а его уже за рукав затрясли.

- Ваня, Вань, скоро рассветет, поезд подойдет. Думай, как поступить.

Ваня очнулся, разом вспомнил все, встрепенулся и опять мысли заметались в голове - боязно, ой, как боязно поручить заботу о младшем брате незнакомой женщине! Наконец он произнес:

- Ладно, тетя Варя, везите Лешку к Мише.

Он достал из котомки лист бумаги, разорвал его надвое и на одном листке написал карандашом имя и фамилию Леши, адреса Миши и Нади, а на другом - фамилию женщины.

- Тетя Варя, - попросил. - А вы можете мне еще разок дать ваш паспорт?

- Могу, на-кась, бери.

Ваня старательно списал все с паспорта и справок, ежеминутно слюнявя карандаш, от чего язык его стал синий, а Никулина весело наблюдала за Ваней.

- Ой, какой ты недоверчивый парнишка, а и разумный, словно лешачонок. Все, гляди-кась, списал с документа-то.

Ваня спрятал одну бумагу в карман, а другую - в карман Лешиной курточки.

- Вот, тетя Варя, - Ваня похлопал рукой по котомке, - тут еды немного. Еще нам в дорогу Миша пять рублей дал, возьмите их, вам нужнее с ребятами, а я обойдусь.

- А как же ты, Ваня?

- Доберусь и так, а вам еда нужнее и деньги тоже. Все равно мне этих денег на билет не хватит.

Вдали загудел паровоз. Ваня растолкал брата. Лешка смешно таращил сонные глаза, не понимая, где он находится.

- Леша, сказал Ваня, - это тетя Варя, ты с ней поедешь обратно к Мише. А я - в Смирновку. Понял?

Братишка заплакал, а Никулина притянула к себе плачущего Лешку, погладила, словно мать, по голове. Брат затих под этой ласковой рукой. А та шептала ему на ухо:

- Не плачь, сынок, довезу я тебя к братику, а Ваня пусть далее один едет, - и кивнула Ване. - Беги, Ванюша, может, проскочишь в вагон.

Ваня крепко обнял брата:

- В кармане у тебя записка про тебя и деньги, что Миша дал. Еду тоже тебе оставляю. Я найду вас, не бойся. А ты не балуй, слушайся тетю Варю, понял? Где Миша живет, помнишь?

- Ком-мм-паннейский по-ссе-лок… - заикаясь, ответил Леша.

- Ну вот, молодец. Вам, тетя Варя, я очень верю, - и Ваня, наклонившись, неловко ткнулся носом в ее щеку и выскочил вслед за сонным железнодорожником в утренний холод.

К полустанку подъезжал, грохоча колесами и дымя трубой, паровоз, который звался «Максим Горький». За ним тянулся обычный состав из теплушек, набитый людьми. Ваня бросился вдоль состава, остановился на миг у вагона, где сидели красноармейцы, попросил:

- Дяденьки, возьмите меня с собой! Мне в Сталинград надо! Вы не туда?

- Нет, - ответил за всех степенный пожилой красноармеец, сидевший с краю, свесив ноги. - Мы не туда, но до Уфы довезем. Хочешь?

Ваня радостно закивал.

- Ну тогда сигай сюда, парень.

Ваня ухватился за протянутые руки, вскочил в теплушку, оглянулся на перрон, где стояли только женщина с малышом на руках и крепко схвативший ее за руку мальчик в рваном пальтишке. Ваня спрятался за спины красноармейцев, чтобы выдержать и не соскочить обратно к брату. Тяжесть была на сердце Вани: бросил брата на чужие руки, вроде как предал. Поезд, не постояв на станции и пяти минут, тронулся. Вагон, в котором был Ваня, медленно поплыл мимо замурзанного кривобокого вокзальчика.

- До свидания, Леша!!! - крикнул Ваня, на миг высунув голову в открытые двери теплушки. - Я найду тебя!…

- Товарищ командир! - Иван вздрогнул от легкого прикосновения к плечу. - Бойцы устроились, дозор выставлен. Начата набивка лент. Надо, наверное, больше лент набить, пока спокойно. Как вы думаете? - деликатно спросил старшина.

Иван тряхнул головой, отгоняя воспоминания, глянул в последний раз на яркую звездочку, висевшую над лесом, повернулся к Старуну:

- Да-да, товарищ старшина, я согласен с вами.

Всю ночь небольшой гарнизон не смыкал глаз. Один человек дежурил у амбразуры, другой стоял на наружном посту, третий спал, а двое набивали без передышки пулеметные ленты. Через час менялись, и таким образом к утру все смогли немного вздремнуть. Вместе с бойцами работал и Жидков. Солдаты были старослужащими, осенью всем предстояла демобилизация. Правда, старшина Старун решил остаться сверхсрочно в армии, даже вызвал семью в часть. Но жена с дочкой не приехали в срок.