Овидий Горчаков - Он же капрал Вудсток

– Господа офицеры! – бледнея, хрипло проговорил капрал Вудсток, когда капитан поставил его к простенку между книжными шкафами и отошел. – Вы совершаете ошибку… Господин майор!.. Вы говорили об ответе Лондона… Существуют разные штабы в разведке… На ответ должно было уйти больше времени… Перестаньте тыкать мне в глаза своим «люгером»!.. Я Вудсток, говорю я вам, капрал Вудсток из Эм-ай-сикс. Боже мой, что вы делаете?!

Рот майора сжался в жесткую линию.

– Пан поручник, стреляйте по счету «три»! Раз!..

– Слушайте, вы! – Тон Вудстока изменился, стал тверже. Он выпрямился, весь подобрался, глядя в черный зрачок парабеллума. – В своем ослеплении вы не ведаете, что творите. Но мое командование сумеет отомстить за меня. И месть эта будет ужасна!..

– Два! – громко произнес майор.

Капрал Вудсток выпрямился, гордо вскинул голову, скрестил руки на груди, и столько было неистребимого достоинства и непоколебимого превосходства в его позе, его глазах, что майор заколебался, затянул паузу. Шиманский что-то в страхе зашептал в ухо майору, но тот, досадливо морщась, отмахнулся от него.

Черт возьми! На пушку берут или взаправду связались с Лондоном? Выхода нет… Как поется в песне: «Если смерти – то мгновенной, если раны – небольшой…»

– Это ваш последний шанс, – сказал майор Вудстоку. – Обещаю вам жизнь за чистосердечное признание…

– Мне не в чем признаваться! – с трудом сдерживая себя, выдавил сквозь зубы Вудсток, затравленно озираясь. – Бог видит, что я капрал Вудсток!

– Пан поручник! – сказал майор. – Я вижу, вы целитесь между глаз. Не надо. Так мы не сможем мертвым опознать его.

– Стреляйте! И будьте вы прокляты!..

– Три, – резко скомандовал майор.

Глаза Вудстока, устремленные на парабеллум поручника, расширились и застыли. Вторично пережил он мысленно свою смерть. Он видел каналы нарезки в стволе пистолета, видел, как натягивается покрытая рыжими волосками кожа на указательном пальце поручника, нажимающего на спусковой крючок… В голове торопливо, мучительно, беспорядочно роились чересчур быстро неуловимые слова, воспоминания, образы матери и отца, обрывки мыслей…

Тишина. Тишина порохового погреба. Заминированная тишина.

Чик! Это щелкнул парабеллум. Ни пламени, ни грохота. Ни удара в грудь, куда твердой рукой целил поручник. Только металлический щелчок… Осечка? Поручник спрятал парабеллум в кобуру и неуверенно, конфузливо улыбнулся. Капитан был непроницаем.

Шиманский непонимающе обводил всех изумленным взглядом.

Майор встал и подошел к капралу с протянутой рукой.

– Капрал Вудсток, – сказал он по-английски. – Разрешите пожать вашу руку! Я прошу, умоляю вас успокоиться и простить нас. Мы не могли иначе. Вы поймете, что эта проверка была необходима. Вы не знаете, как коварна русская разведка. Ваши волнения окупятся сторицей. Серый! Верни пану капралу его пистолет! Позвольте мне обнять вас, капрал!..

Вудсток вдруг весь обмяк. Вялыми руками отстранив майора, подошел он нетвердым шагом к столу и скорее упал, чем опустился на ближайший стул. Дернул ворот, тылом ладони вытер вспотевший лоб. С минуту он молча, тяжело дыша, глядел исподлобья на «аковцев». Он еще не верил, что вышел сухим из воды.

– Мой бог! Вы начитались шпионских романов, джентльмены.

– Мы приносим вам свои глубочайшие извинения, пан капрал! – с чувством воскликнул майор, разводя руками. – Я прекрасно понимаю ваше состояние, но и вы поймите нас. У нас не было другого выхода. Моя связь с Лондоном прервалась во время Варшавского восстания. Но зато мы убедились, что вы тот, за кого выдаете себя, вы смелый, благородный человек. Забудьте этот печальный инцидент. И верьте мне, вы будете щедро вознаграждены…

– В качестве аванса, – сухо произнес капрал, – не найдется ли у вас чего-нибудь выпить?

– Разумеется, пан капрал. Капитан, достаньте нам что-нибудь.

Капитан подошел к книжной полке, тронул одну из книг, приоткрылась секция полки, обнаружив стальную дверцу с круглой ручкой и диском шифра.

– Не то! Это сейф нашего хозяина! – недовольно заметил майор. – Нажмите левее!

На этот раз за другой секцией полки оказался небольшой потайной бар, осветившийся изнутри неярким светом. В зеркалах, служивших стенками бара, многократно отразился двойной ряд разнокалиберных бутылок. Майор взял два стаканчика и темный четырехугольный штоф с яркой этикеткой, поставил на стол перед капралом.