Иван Чигринов - Плач перепелки

— Так нет у меня уже ордена! — сделал глуповатое лицо Зазыба.

Драница удивленно поднял глаза.

— Нет! — повторил Зазыба.

Драница хлопал глазами и тупо смотрел на заместителя председателя колхоза.

— Сдал я свой орден в военкомат, Микитка, — пояснил Зазыба и выставил руки ладонями вверх, мол, гляди, пусто. — Брал же я его с собой, когда угонял колхозных коров. Носил на груди. Что ни говори, а человеку с орденом доверия больше. А в Хатыничах, когда узнали, что я вертаюсь в Веремейки, позвали в военкомат. Самого вот отпустили, а орден приказали сдать. Ну, я и сдал. Так что поздно твой Браво-Животовский спохватился. Были бы тут Микола Рацеев или Иван Хохол, так и они бы подтвердили, что орден я в Хатыничах сдал. Известное дело, сохранится лучше. Да и…

Зазыба говорил с деланным сожалением в голосе, а по лицу Микиты тем временем блуждала снисходительная улыбка, мол, ты, конечно, говори что хочешь, а мы тоже не лыком шиты! Но вот Микита вскочил со скамьи, прошелся по хате.

— Ты это, Евменович, хорошо придумал, — заговорщически усмехнулся он, — что сдал там свой орден. — Микита уже понимал, что такой ответ Зазыбы спасал их обоих. — И сам теперь неприятностей иметь не будешь, и меня от греха избавил. — Он остановился напротив Зазыбы, который стоял, прислонившись к стене, и плаксивым голосом начал доказывать: — Думаешь, мне очень хотелось с этим идти к тебе? Да еще пугать. Это все Браво-Животовский! Он и теперь, может, слушает, как мы тут…

— Нехай слушает, — громко сказал Зазыба.

Микита и в самом деле бросил опасливый взгляд за окно.

— Так я передам германцам, — еще громче, чем Зазыба, произнес Драница, — что ты орден сдал!

— Так и передай!

Пожалуй, разговор между ними на этом мог бы и закончиться, но Микита вдруг почему-то почувствовал себя виноватым перед Зазыбой, и это обстоятельство удерживало его в хате, он не спешил уходить.

По-настоящему, Зазыбе все же стоило бы вытурить Драницу, однако он не делал этого. С одной стороны, не хотел восстанавливать против себя этого непутевого человека, который мог при случае больно укусить, а с другой — просто не хотелось оставаться одному весь вечер, так —как Марфа еще не вернулась от Сахвеи Мелешонковой. К тому же особого презрения или брезгливости к Миките Зазыба сегодня не чувствовал, может, потому, что знал наперед, на что способен этот человек. Так почти все в Веремейках вели себя по отношению к Миките.

— Не спеши, — сказал Зазыба. Еще не поздно. Даже бабы моей нет.

— А что мне у тебя делать? — снова будто почувствовал свое преимущество Микита и принялся важничать. — Я свое дело сделал, теперь могу идти.

— Подожди, поговорим, — удерживал Зазыба. — Теперь же у вас все новости.

— У кого это у вас?

— Ну, у тебя вот да еще у Браво-Животовского.

— Почему вдруг у нас?

— Так…

— Ты, Зазыба, не путай. Я сам по себе, а Браво-Животовский сам по себе. Я же не полицейский.

— А я и не сказал, что ты полицейский. Однако, говорят люди, вы даже вместе ходили в местечко.

— Когда?

— Ну, когда Браво-Животовского ставили полицейским.

— А-а-а, тогда ходили.

— Рассказал бы, как оно там.

— Что рассказывать? Я же не сам ходил. Это меня Животовщик брал туда. Языка ихнего не знает, так меня брал.

— А-а-а, вон оно что-о-о! — усмехнулся Зазыба. — Да ты садись скова, чего стоять.

— Не уговаривай, мне надо идти…

— Успеешь. Никуда не денется твой Браво-Животовский. Даже если и под окном стоит.

— А почему это мой?

— Чей же тогда? Это теперь всем известно. А ты вот открещиваешься от него, будто боишься чего.

— У меня твой Животовщик знаешь где!

— Ладно, Микита, не серчай. Я это так… коли уж у нас разговор такой. А вот, вижу, самому тебе будто ничего в местечке не перепало?

— Так теперь сельповские магазины не торгуют.

— А наши мужики надеялись, что асессором вернешься из Бабиновичей!

— Зачем мне асессор ваш, — как о чем-то уже навсегда решенном для себя, сказал Драница и пожал плечами. — Говорю, брал меня Животовщик, чтобы помог ему разговаривать с немцами!

Зазыба снова усмехнулся.

— Ишь ты!.. А Браво-Животовский вот…

— Я за него не ответчик. Мне самому треба глядеть, как жить, — будто возмутился Драница.

Зазыба захохотал.

— Все понимаешь, оказывается!..

— Так тут нечего понимать! Голова ведь на плечах!

— Ты так думаешь? — подморгнул Зазыба и вдруг зло ошарашил Микиту: — А торбу не хватило головы припрятать получше!

— Какую торбу? — глянул посоловелыми глазами Микита.