Андрей Серба - Таинственный обоз

Дождавшись дозорных казаков, прихватив на каждого всадника еще по скакуну, оставшемуся от погибших товарищей, маленький отряд поскакал по оставленным санями следам. Со сменными лошадьми скорость погони возросла, и вскоре урядник указал прапорщику на окутанную паром кучку свежего лошадиного навоза.

— Догоняем, ваше благородие, — обрадовано сообщил он. — А потому ухо надобно держать востро.

Теперь преследователи скакали не тесной группой, как прежде, а растянулись жиденькой цепочкой. Курки их ружей и пистолетов были взведены, сами конники готовы к любой неожиданности. Урядник не ошибся: уже за следующим поворотом дороги впереди между деревьями мелькнули силуэты нескольких саней и скакавших рядом с ними французов. Однако была замечена и погоня: санные упряжки сразу ускорили бег, а все всадники переместились в хвост маленького обоза. В их руках появились ружья, и над головами преследователей засвистели пули.

— Шесть саней с возницами и пятеро конных, — подсчитал врагов урядник. — Примерно по паре францев на каждого нашего. Ничего, сдюжим.

Французы, стараясь держать казаков на возможно дальнем от саней расстоянии, вели на скаку частый огонь. Одна из пуль вскоре нашла жертву, и преследователей осталось четверо. Помянувший от злости одновременно Господа Бога и дьявола урядник вихрем подлетел к Владимиру Петровичу, категорически запретившему вести ответную стрельбу. Прапорщик сделал это из опасения, что какая-либо шальная пуля может угодить в находившийся в санях бочонок с порохом. И в результате случится то, свидетелем чего он недавно оказался, когда от нескольких пуль вмиг исчезли десятки саней и около сотни людей. С тем весьма существенным добавлением, что теперь в пламени и грохоте взрывов будет навсегда уничтожено и бесценное содержимое бочонков с лилиями.

— Надобно давать сдачи, ваше благородие, — прохрипел казак — Иначе перестреляют нас, как куропаток. А за поклажу не тревожьтесь: наш Степан за сотню шагов подкинутую шапку на полном скаку пулей прошивает. И немудрено: покуда в безлошадных числился, не один год в пластунах пешедралом пылюку глотал да заместо сабли кинжал таскал.

Владимир Петрович знал, что пластунами именовалась казачья пехота, в своем большинстве состоявшая из станичной бедноты. Не имея средств приобрести отвечающего жестким стандартам строевого коня, они были лишены возможности служить в конных полках. Прапорщику было известно и то, что пластуны выгодно отличались от обычной армейской пехоты своим непревзойденным умением вести разведку и устраивать засады, никто не мог соперничать с ними также в несении службы сторожевого охранения и искусстве меткой стрельбы. И Владимир Петрович решил рискнуть.

— Хорошо. Но предупреди своего пластуна, чтобы стрелял только в конных и наверняка.

Урядник подскакал к одному из казаков, наклонился к его уху. Затем, не обращая внимания на французские пули, они вдвоем вынеслись вперед, дождались сравнительно прямого участка дороги, разом остановили лошадей. Бывший пластун, откинувшись в седле назад, вскинул к плечу ружье и стал медленно водить стволом, насаживая на мушку намеченную цель. Выстрел — и один из французов, взмахнув руками, повалился наземь. Скакавший рядом всадник замедлил бег коня, нагнулся с седла над упавшим. И тотчас урядник быстро протянул Степану свое заряженное ружье. Еще выстрел — и второй француз рухнул на дорогу. Остальные, оглянувшись на выстрелы и не обращая больше внимания на поверженных товарищей, пришпорили лошадей и спешно догнали обоз.

Два казачьих выстрела, из которых ни один не пропал напрасно, произвели на французов, по-видимому, должное впечатление, потому что они сразу изменили тактику. Пара замыкавших обоз саней остановилась, возницы спрыгнули на землю. Спешились и трое уцелевших всадников, двое из которых заняли места в опустевших санях. Сани с новыми возницами снова умчались вперед, а оставшиеся на зимнике пешие французы шмыгнули с дороги за ближайшие деревья, укрылись за ними. И почти тотчас по преследователям оттуда грянул залп. Забилась на снегу раненая казачья лошадь, урядник, чертыхнувшись, схватился за пробитое пулей плечо. Круто развернув коней, преследователи тоже свернули в лес, соскочили на землю и принялись отвечать французам огнем.

— Плохо дело, — скрипнул зубами урядник. — По дороге теперь не поскачешь — францы мигом на тот свет спровадят. А покуда их перебьем, саней и след простынет. Тем паче, що день к вечеру клонится. Полагаю, ваше благородие, обход шукать надобно. Нехай хлопцы с вражьим прикрытием перестрелку ведут, а мы с вами опять на хвост обозу сядем.