Павел Басинский: Посмотрите на меня. Тайная история Лизы Дьяконовой

Раньше девочки могли получить среднее образование только в так называемых Институтах благородных девиц (“Закрытые женские институты Ведомства учреждений императрицы Марии”), созданных по типу знаменитого Смольного института — первого в России женского учебного заведения, основанного Екатериной II в 1764 году.

К середине 50-х годов было уже 25 таких институтов, в них учились около четырех тысяч девочек, при этом в шести петербургских и трех московских институтах было почти три тысячи воспитанниц, а в остальных, находившихся в губернских городах, — менее полутора тысяч. Целью образования, записанной в “Положении” об институтах, было воспитание “добрых жен и полезных матерей семейств”.

В институтах учились девочки из привилегированных слоев общества, из семей дворян и чиновников, причем в основном за казенный счет. Ведомство учреждений императрицы Марии (супруги Павла I), или Четвертое Ведомство Собственной Его Императорского Величества канцелярии, заведовавшее сиротскими и воспитательными домами, домами призрения слепых и глухонемых, а также больницами, щедро финансировалось из казны. Другими источниками бюджета были филантропические взносы, доход от продажи игральных карт, увеселительных заведений.

Для девочек из прочих сословий при Смольном институте в 1765 году было открыто Училище для мещанских девиц (в 1842 году названо Александровским в честь наследника престола). Здесь обучались дочери мещан и купцов, заслуженных солдат, унтер-офицеров и придворных работников. Первый прием составлял 61 человек, позже здесь учились около 200 воспитанниц. Это было единственное в России среднее учебное заведение для девочек из “городских сословий”. Со временем сюда начали принимать и дочерей обедневших дворян. Здесь преподавали Закон Божий, рукоделие, русский язык, а также французский и немецкий языки. Большинство учениц были сиротами и полусиротами или дочерями инвалидов. Выпускницы училища оставались прислугой при дворе, многие из них благодаря знанию языков шли работать гувернантками.

С конца 50-х годов, когда инспектором училища был назначен выдающийся педагог К. Д. Ушинский, обучение приобрело профессионально-педагогическую ориентацию, и выпускницы училища становились первыми в России женщинами-учителями в открывавшихся по всей стране гимназиях и прогимназиях.

В гимназиях могли учиться девочки из всех слоев общества [2] Первая женская гимназия в России была открыта в Костроме на средства помещика Григорова, женатого на сестре миллионера и открывателя золотых приисков П. В. Голубкова. Она называлась “Григоровское училище 1-го разряда для девиц всех сословий”. . Но это только формально… Для подавляющего по численности крестьянского сословия такое обучение было недоступно. Да и не нужно было обычной крестьянской девочке это обучение. Ее ведь готовили к другой доле: замужеству, рождению детей, тяжелой домашней и сельскохозяйственной работе.

В гимназии и прогимназии широко пошли девочки из семей среднего класса (“городских сословий”) — мещанки и купчихи. И к концу XIX века их количество в гимназиях почти равнялось количеству учениц из дворянских и чиновничьих семей, а в прогимназиях уже к середине XIX века превосходило их в четыре раза и было подавляющим — почти 70 %. Купеческая дочь тоже готовилась к замужеству. Но образование ей не помешало бы. Она и жениху своему должна была “соответствовать”, и детей воспитывать в “благородном” вкусе. Вспомним требование одного из “женихов” купеческой дочери Агафьи Тихоновны в “Женитьбе” Гоголя. Ему непременно требовалось, чтобы его супруга “понимала по-французски”.

Купеческий сын вряд ли женился бы на бедной дворяночке. Но купеческая дочь вполне могла выйти замуж за обедневшего дворянина, тем самым повышая социальный статус своего потомства. Это сплошь и рядом происходило во второй половине XIX века, когда дворянское сословие начинало беднеть и деградировать. В уже поздних записках Дьяконовой читаем такое откровение:

Всеми силами души я ненавижу крепостное право! (1899-й год, его отменили без малого сорок лет назад!. — П. Б. ) Ненавижу и дворянское сословие, умевшее только жить даровым трудом! Оно распадается теперь, чинное, праздное, и разоряется, несмотря ни на какие поддержки. С злобной радостью слежу я за этим историческим возмездием! Я принадлежу к тому классу, который издавна, от дедов, унаследовал пренебрежение к дворянскому сословию; встарь — купцом помыкали, а теперь пошли на поклон… Помню рассказы, слышанные в детстве, — о любви дворян к богатым купеческим невестам, и глубокое пренебрежение к тунеядству этих бар всосалось в мою кровь.