Михаил Каратеев - Карач-Мурза

– Хорошо, аксакал. Я поеду в Звенигород и спрошу у него.

– Эх, княже,– сказал митрополит, взглянув на Карач-мурзу с отеческой лаской,– чистая твоя душа! Но вот беда,– не у всех она такая, как у тебя… Что ж, пробуй. А коли у тебя дело не выйдет,– я попробую!

В лето 6875 на заутрене по Дмитриеве дни, князь Михайло Тферьскый приехал из Литвы в Тферь со своею ратью и с литовською, бояр дяди своего оттеда изъымал и пошол ратью к городу Кашину. И сретиша его послы от дяди его в селе Андреевском и тут возложи ему Бог на сердце добрую мысль еже о любви и о миру. И в том месте рать свою увернул и с дядею мир взял, а через дядю и с князем великим Дмитреем Ивановичем. Троицкая летопись

Несмотря на свой беспокойный нрав и постоянные войны с соседями, великий князь Михаил Александрович Тверской пользовался на Руси уважением и широкими симпатиями, притом вполне заслуженными. В положительной оценке его личности сходятся все современники, включая сюда и московских летописцев.

По общим отзывам, он был весьма образованным, гуманным и добрым человеком и заботливым, справедливым государем. Как и все прочие князья его времени, он деятельно и упорно защищал свою независимость, но в каких-либо особо эгоистических устремлениях и тем более в отсутствии патриотизма его обвинить нельзя. Нет сомнения, что Русь он любил и желал ей освобождения от татарского ига ничуть не меньше, чем желал того же Дмитрий Московский. Но в то, что это освобождение несет русскому народу именно Москва, он не верил и Московских князей искренно считал «ворами», незаконно присвоившими себе великое княжение и готовыми на все ради того, чтобы его за собою удержать.

Как в смысле родового старшинства, так и в деле борьбы за освобождение от татарского гнета, Михаил Александрович, конечно, считал Тверских князей первыми и по существу был прав и в том и в другом. Из всех князей Владимирско-Суздальской Руси Тверские были старшими и великое княжение, по русским законам, принадлежало им. О свержении татарской власти Тверь тоже начала помышлять раньше всех остальных и неоднократно предпринимала смелые шаги в этом направлении. Еще в 1295 году дед Михаила Александровича, великий князь Михаил Ярославич, заключил с Новгородом союз, явно направленный против Орды, и если не выступил против нее открыто, то лишь потому, что его не захотели поддержать другие, и прежде всего – Московский, князь Даниил Александрович. Не было в ту пору у Тверских князей никакой приверженности и к Литве. Тот же Михаил Ярославич за годы своего княжения воевал с нею несколько раз.

В длительной борьбе за великокняжеский стол, возникшей между Тверскими и Московскими князьями, последние опирались главным образом на Орду, которой они выказывали полную покорность, и тем обеспечивали себе поддержку ханов. Дед, отец, дядя и старший брат Михаила Александровича были казнены в Орде по проискам Московских князей. Когда в 1327 году тверичи восстали против татарского сатрапа Чол-хана, посаженного великим ханом Узбеком в Тверь,– как говорили, на постоянное княжение,– это восстание утопил в крови Московский князь Иван Калита и пришедший в Тверскую землю во главе пятидесятитысячного татарского войска.

Сам князь Михаил родился в изгнании, в городе Пскове, куда его отец вынужден был бежать из своего княжества, преследуемый Москвой и татарами. Мог ли он после всего этого верить, что Московские князья всерьез намереваются вступить в освободительную борьбу с Ордой, на которую они всегда опирались и благодаря которой возвысились над другими русскими князьями. Это последнее обстоятельство вполне оправдывало в глазах Михаила Александровича и вынужденное сближение Твери с Литвой: оно, в силу сложившейся обстановки, диктовалось требованьями самозащиты и было достигнуто при помощи ряда брачных союзов, заключенных между Тверскими и Литовскими князьями. Так, дядя Михаила Александровича, великий князь Дмитрий Михайлович, получивший прозвище «Грозные Очи», был женат на сестре Ольгерда, Марии Гедиминовне. Родная сестра его, Ульяна, была женою самого Ольгерда, а сын его, княжич Иван, женился на племяннице литовского государя, Марии Кейстутовне. Все эти родственные связи давали Литве повод поддерживать Тверь против Москвы, а совершенно обрусевшая семья Ольгерда Гедиминовича охотно предоставляла убежище тем Тверским князьям, которым приходилось временно покидать свою отчину, спасаясь от преследованья Московских князей и приводимых ими татар.