Наталия Вико: Тело черное, белое, красное

– Страшно? О чем ты? – по ее лицу пробежала тень.

– Не страшно – он сделал многозначительную паузу, – отпускать меня одного? Ходят слухи, что коварная Гиппиус требует, чтоб ее многочисленные поклонники – те, что женаты, – отдавали ей свои обручальные кольца, и что она нанизывает их на цепочку, в изголовье кровати. Вот приду вечером без обручального кольца, что будешь делать?

– Я буду тебя ждать, Николя, – грустно улыбнулась Ирина, еще не зная, как у нее самой сложится сегодняшний день – неизвестно, в Париже ли Серегин. Главное, чтобы он был здесь, а уж об остальном она позаботится.

– Хочешь, я отменю все и останусь с тобой? – встревоженно спросил Николя, заметив, что ее мысли опять сосредоточились на неизвестном и потому беспокоящем его предмете.

– Со мной? – рассеянно переспросила Ирина.

– Нет-нет, милый, это неприлично. Хотя, – улыбнулась, – мерси, мне был приятен твой порыв.

– Благие намерения есть мост в рай, – гордо произнес Николя по-русски. – О-о! Поздравляю с пополнением коллекции! Однако, – усмехнулась она, – до моста надобно еще дойти…Массивная дверь прихожей захлопнулась за Николя с гулким стуком. Ирина опустилась в кресло рядом с телефонным аппаратом. "Ну, что ж. Где там мой незабвенный друг Александр Васильевич?"

– Скотина. "Томлю" я его! "Для такого дела" он завсегда готов! – повесив телефонную трубку, в ярости передразнила она Серегина, и, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, попыталась успокоиться и сосредоточиться. Значит, нужны: меблированные комнаты, коньяк, снотворное, веревка, револьвер и Серегин. Серегин есть. Дело – за малым… До встречи у кафе три часа. Надо успеть подготовиться.

Она подошла к столику и взяла в руки карты ТАРО. Это была первая покупка, сделанная в Париже – карты, подаренные Порфирием, затерялись в России. Перетасовав колоду, она, как обычно, задала вопрос: "Чем закончится сегодняшний день?" – и, вытащив карту, перевернула ее. "Тринадцать. Смерть". Ирина улыбнулась. Значит, все сложится. Пройдя в кабинет мужа, выдвинула верхний ящик стола и достала револьвер. Слава Богу, на месте. Хорошо, что не очень большой – уместится в сумочке. Прокрутила барабан. Заряжен. Надо опробовать спуск. Вытащила патроны. Взвела курок. Подняла руку с револьвером и, задержав дыхание, прицелилась в голову кабана на стене, которая свирепо таращила стеклянные глаза. Выбрала свободный ход и плавно нажала на спусковой крючок. Послышался негромкий щелчок. Вот и все. Как просто! Горько усмехнулась. Знал бы покойный папа, для чего понадобится дочке умение стрелять. Приложила револьвер к горящей щеке. Почувствовала, как прохладная сталь, прикоснувшись к коже, передала ей живущее в оружии уверенное спокойствие. Неспешно, один за другим вставляя патроны в барабан, мысленно спрашивала: "Который из вас?…"

Николя Тарнер хмуро рассматривал младшего брата, сидевшего напротив. За те месяцы, что они не виделись, Бернар стал похож на бродягу – небритое лицо, мешки под глазами, мятые брюки, несвежая рубашка, и, в довершение всего, – Николя посмотрел еще раз – носки разного цвета.

– Ты хоть иногда в зеркало смотришься? Не противно?

– Ну, ты ж меня не предупредил, что приедешь раньше, чем обещал. Я, может, собирался принять ванну. И вообще – увел у меня женщину, а теперь еще упрекает, спрашивает, что со мной! Тоска у меня! И перестань, наконец, меня учить. Я уже взрослый. Слышишь? Взрослый!

В соседней комнаты послышался вскрик и звон разбившегося стекла. Николя строго посмотрел на брата.

– Ты не один?

– Как видишь! – почему-то рассмеявшись, Бернар повернул голову в сторону распахнувшейся двери. На пороге в картинной позе, ухватившись одной рукой за косяк, а в другой держа ножку от разбившегося бокала, улыбаясь во весь рот, стояла эффектная, немного полноватая женщина средних лет. Ее пышные каштановые волосы были перехвачены розовой лентой, недостаточно, как показалось Николя, гармонировавшей с ярко-зеленым платьем из крепа.

– Привет, мальчики! – она игриво оглядела мужчин. – Вот и я! У меня, чёрт побери, – выругалась по-русски, – непоправимая трагедия, – на ее лице появилось скорбное выражение, – полностью разбился бокал… С вином! – удрученно уточнила женщина и попыталась развести руками, но, покачнувшись, снова ухватилась за косяк. – Не смотрите на меня так, мсье, – заметила она недоуменный взгляд Николя, – а то я вас… поцелую! – произнесла низким страстным голосом и заразительно расхохоталась. – Я вообще-то редко кого целую, правда, Бернар-чик? – к произнесенному по-французски имени женщина добавила русский уменьшительно-ласкательный суффикс. – Ну, да, я понимаю ваш взгляд, мсье! – снова обратилась она к Николя. – Эта розовая лента никак не гармонирует с зеленым платьем. Но, – женщина, улыбнувшись, понизила тон, – скажу вам по секрету, у меня шикарное нижнее белье… розового цвета. Показать? Ну, как хотите, – заметив выражение лица гостя, отказалась она от своей идеи. – Бернар, может быть, ты, наконец, предложишь мне сесть? А то ведь я сяду сама и не уверена, что это будут твои колени! – женщина предприняла новую, на этот раз успешную попытку отойти от двери и, подхваченная смеющимся Бернаром, была благополучно усажена в кресло. – Поверьте на слово, мсье, – поправляя платье, проговорила она доверительным тоном, наклонившись к Николя, – там… под платьем… – она слегка приподняла подол, – белье и в самом деле розовое.