Наталия Вико: Тело черное, белое, красное

– Ты пригласил меня для того, чтобы я полюбовался на эту… – Николя запнулся, подбирая слова, -…судя по некоторым оборотам речи, русскую даму?

– Черт возьми! – женщина снова использовала, видимо, привычный русский оборот. – Как вы догадались, мсье? – на ее лице было написано несказанное изумление. – Я ведь это тщательно скрываю. Но вы раскрыли мою тайну! Снимаю перед вами шляпу. Просто обожаю беседовать с умными и обходительными людьми! – одарила она Николя пленительной улыбкой. – Бернар-чик, может быть ты уже принесешь новый бокал с вином, а то в этом, – покрутила в пальцах ножку разбитого бокала, – вино почему-то закончилось. Навсегда, – добавила она удрученно.

– Послушайте, мадам, вы, без сомнения, талантливо изображаете совершенно пьяную женщину. "Снимаю шляпу!" – передразнил Николя собеседницу. – Но у меня мало времени и…

– Этот мужчина правда твой брат? – бесцеремонно прервав Николя, обратилась она к Бернару. – Потрясающе! Немедленно останови его. Он раскрывает мои секреты один за другим. Скоро я останусь совсем без них и, следовательно, перестану быть женщиной.

– Итак, зачем ты меня позвал? – Николя повернул голову к брату, который с трудом сдерживал смех. – И если разговор действительно настолько важный и срочный, может быть, нам следует перейти в другую комнату, с позволения мадам… – он замялся.

– Мое имя Софи, мсье, – надменно проговорила женщина, в одно мгновение став серьезной. – Софи Трояновская. Поверьте, я никогда бы не стала встречаться с вами сегодня, если бы Бернар не настоял. Дело в том, что утром я случайно увидела у него одну фотографию… Я знаю вашу жену, мсье. Ирина Яковлева, точнее теперь уже, как я поняла, графиня Ирэн Тарнер, была ближайшей подругой моей младшей сестры, которую я разыскиваю много лет. Последний раз мы виделись в Одессе…

Ирина осторожно сняла с себя руку Серегина и, поднявшись с кровати, застегнула четыре пуговицы на платье. Больше он расстегнуть не успел, опрокинутый снотворным, подсыпанным ею в коньяк. Открыла сумочку. Достала шелковые шнуры. Перевернула Серегина на спину. Тяжелый. Он забормотал что-то во сне, двигая массивной нижней челюстью. Показалось даже, что приоткрыл мутные глаза.

– Тихо, Сашенька, тихо. Спи. Я здесь, – проговорила вполголоса, поднимая его короткопалые руки вверх и привязывая их к металлической перекладине кровати. Так… Теперь ноги.

Поморщилась. Все. Отошла на шаг. Надо подождать. Минут тридцать. Сейчас будить бесполезно. Потерла ладонью шею. Душно. Раздвинув линялые, очевидно, когда-то красные занавески, приоткрыла окно. Край неба, затянутого розовыми тучами, озарялся далекими всполохами молний. Села напротив кровати и, достав из сумочки, револьвер, положила его на колени. Противно дернулась щека. Посмотрела на часы. Как медленно тянется время. Кажется, эти полчаса никогда не закончатся…

"Как "Парни Бентли" умудряются выигрывать гонки на таких авто? Этот "Бентли Ле Ман" с семидесятисильным мотором ползет как черепаха!" – раздраженно думал Николя, нажимая на педаль акселератора и пугая крякающим звуком рожка зазевавшихся прохожих.

"Итак, по словам Софи, предыдуший муж Ирэн – Николай Ракелов – был расстрелян у нее на глазах. Из доклада мсье Поля известно о поездке Ирэн в подмосковный санаторий к некому тоже Ракелову, который скончался сразу же после ее визита. Далее – странное происшествие в ресторане. Два человека, сидевшие с Ирэн за одним столом, умерли от загадочного пищевого отравления, после чего она немедленно покинула Россию. Софи сказала, что убийц было четверо. Значит – остался один. И, похоже, это – Серегин. Если это он – тогда все, что происходило в последние месяцы, становится понятным. Главное, чтобы она сейчас была дома! Помешать я ей не смогу, да и не стану. Помешать – значит потерять. Она все равно сделает то, что задумала. В советской России правосудия ей не найти. Правосудие и диктатура не совместимы. Уничтожение социально чуждых элементов – флаг их революции. Значит, я должен помочь ей или хотя бы – подстраховать! – он нажал на педаль тормоза. – И тормоза эти никуда не годятся!" Выпрыгнув из авто, бегом поднялся на второй этаж. Ключ никак не хотел влезать в замочную скважину. Наконец, открыл дверь. В квартире никого не было…

Ирина сидела и смотрела на спящего Серегина. Перед ней, посапывая, лежал последний из тех, кто отнял у нее Ники. Последний… Первый, тот, который говорил лучше всех, словно в насмешку, был лишен Богом дара речи и умер… от слов. Ее слов. Двое других – скончались в мучениях, но… в неведении. Четвертого она так просто не отпустит…