Игорь Минутко - В июне тридцать седьмого...

Это была первая в Туле и единственная антисоветская и антикоммунистическая демонстрация.

Ордер Тульского Военно-революционного комитета на разоружение боевой организации меньшевиков

15 января 1918 г.

Согласно постановлению Военно-революционного комитета Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов разоружаются все партийные организации и организуется единая Советская гвардия, на основании чего предписываем начальнику отряда тов. Клинову отобрать всё имеющееся оружие в помещении клуба «Интернационал», у дружины железнодорожников и других боевых организаций партии социал-демократов (меньшевиков) как партии, не признающей власти Советов.

Председатель Кауль , член Военно-революционного комитета».

«Голос народа», 16 января 1918 года:

«Товарищи рабочие и работницы!

В Туле Красной гвардией, находящейся под руководством Военно-революционного комитета, совершено ужасное и гнусное преступление.

Собирайтесь все, устраивайте общие собрания и требуйте суда над насильниками, расстрелявшими железнодорожное собрание.

Не доверяйте Шемякиным большевистским судам. Ворон ворону глаз не выклюет».

Увы! Призывы остались призывами. Во-первых, Россия ещё не осознала, какая «новая народная власть» поработила страну. Во-вторых, с военной силой, наглой и фактически неподсудной, с винтовками и пулемётами, воевать словом и протестами?.. Над невооружённым митингом или мирной демонстрацией всегда витает естественный инстинкт самосохранения.

С.И. Степанов....Господи, Господи! Может быть, всё, что происходит сейчас в стране, уже с нами, с партией, началось тогда? Было заложено тогда?

Не хватает воздуха, нечем дышать.

Скорее бы! Скорей...

Сергей Иванович Степанов умер четырнадцатого августа 1935 года.

3 февраля 1997 года

...Был неделю в Туле — в областном архиве открыли ещё несколько раньше «засекреченных» фондов. Да, именно так: тайное да будет явным. Рано или поздно, но обязательно будет явным.

Всегда поездка в этот город для меня томительна, полна волнений, воспоминаний: студенческие годы (волею судеб Тула — родина моей мамы, дед, Иван Васильевич Сафронов, был купцом второй гильдии, почётным гражданином города; как странно, что можно об этом сегодня сказать открыто...), первая сокрушительная любовь (Маша Бурмистрова, ты иногда вспоминаешь меня? Впрочем, ты давно не Маша, а Мария такая-то, и я не знаю твоего отчества...), первые очерки, репортажи, рассказы в областных газетах и альманахе «Литературная Тула», женитьба, рождение дочери, первые книги. И одна из них о революции в городе оружейников — повесть «Костры на площадях», Приокское книжное издательство, 1965 год, с посвящением: «Дочери моей, Инне...»

Позвольте один абзац из авторского вступления к этому сочинению, от которого я никогда не откажусь (таким я был тридцать два года назад, так думал, так верил):

«...Для художественного произведения нужны подробности быта, аромат времени. Я запасся воспоминаниями туляков — участников октябрьских событий, пошёл в архив, стал листать пожелтевшие комплекты газет за 1919 год, и вдруг дохнула на меня революция, как живая предстала перед глазами Тула тех лет, зазвучал в ушах пламенный голос Григория Каминского, — в мою тихую комнату ворвалось дыхание великого и прекрасного времени, и я понял, что не могу не написать об этом».

Господи, Господи!., «...великого и прекрасного времени...»

Только так, и никуда от реальности не уйти: люди моего поколения — мутанты коммунистической ленинско-сталинской эпохи. Теперь, тридцать два года спустя, я тем более не могу не написать об этом.

В Туле я остановился у своего давнишнего друга, журналиста, литературного критика, историка, человека нелёгкой судьбы, — он за «контрреволюционное мышление» отмотал свой срок в норильских лагерях и — для меня загадка — сохранил веру в социалистические идеалы и — это уж совсем непостижимо — в правое дело КПСС.

Естественно, до глубокой ночи дискуссии, споры, конечно же ни к чему не приводящие.

Я давно теоретически понимаю — не следует их и начинать. Впрочем, мы всё равно остаёмся друзьями...

На этот раз я рассказал ему о последнем своём комментарии, в котором речь шла о культурном уровне российского общества накануне «Великого Октября».