Сергей Алексеев - Небывалое бывает (Повести и рассказы)

Боголеп по умишку средний.

Снаряжали их дома на подвиг ратный. Лучших дали в дорогу коней.

По мушкету висит за спиной у каждого. У каждого сабля видна на боку. Мешочки болтаются с пулями, с порохом. Вместо шапок у них шишаки.

Едут дворянские дети. Мечтают о том, как побьют они Стеньку Разина, как вернутся домой с победой.

— Мы схватим в бою злодея и живого его привезем. Мы заслужим царево слово.

Отъехали недоросли от дома двенадцать верст. Осталось без малого тысяча.

Тянулась стрелой дорога. Вдруг разошлась на три.

Остановились дворянские витязи у придорожного камня. Заспорили — какой же дорогой ехать.

— Едем направо, — сказал Памфил.

— Едем налево, — сказал Топей.

Боголеп же за то, чтобы ехать дорогой средней.

Час они громко спорили. Хорошо, что попался какой-то старик.

— Да езжайте любой дорогой. Какая кому милей. Не спорьте. Сойдутся они, сойдутся.

Поехал Памфил направо. Эта дорога свернула в лес.

Поехал Топей налево. Эта дорога пошла к реке.

Боголеп же вперед поехал по открытому полю.

Едет Памфил по лесу. О геройстве Памфил мечтает. Колокольным звоном гудит Москва. Сам царь Алексей Михалыч славой его венчает.

Размечтался Памфил о славе. Не видит Памфил того, как рядом в придорожных кустах, не отставая, крадется людская тень.

Сравнялась дорога с ветвистым дубом. Потянулись навстречу Памфилу вилы, сразили Памфила в бок.

Едет Топей по дороге к реке. О геройстве Топей мечтает. Колокольным звоном гудит Москва. Сам царь Алексей Михалыч славой его венчает.

Добрался Топей до реки. Вброд переехал реку. Стал на высокий взбираться берег. Занеслась над Топеем с откоса коса. Рухнул мечтатель в воду.

По открытому чистому полю едет верхом на коне Боголеп. О подвигах ратных и он мечтает. Это в честь Боголепа звоном церковным гудит Москва. Сам царь Алексей Михалыч славой его венчает.

Кончилось чистое поле. Подошла дорога к крутому оврагу. Стал спускаться в овраг Боголеп.

Жаль, что глаз не устроен сзади. Не видит дворянский сынок того, как за спиной кто-то поднялся в рост. Взлетела, как меч, дубина. Ударила молотом по шишаку. Свалился с коня Боголеп. Остался на дне оврага.

Правду сказал старик — сошлись у дворян дороги.

Ефремовский воевода Аввакум Иевлев писал царю: «Его величеству государю, царю и великому князю Алексею Михайловичу холоп твой Аввакумка челом бьет».

Писал воевода о том, что городские стены у них в Ефремове подгнили, покосились, а кое-где и вовсе обрушились. Нет у города теперь надежной защиты. «Ако же вор Стенька прийдет к Ефремову, — писал Иевлев царю, — то быть великой беде». Для строительства новых стен просил воевода денег.

Отписал царь воеводе, чтобы стены строили. Отпустил денег. Завез воевода в Ефремов дубовые бревна. Нанял плотников. Начали строить стены.

Старший среди плотников Никита Зяблов воеводе понравился. Хоть и стар был годами Зяблов, но в плотницком деле оказался большим умельцем.

— Мы эти стены — враз, — говорил Никита. — Они и при правнуках будут еще стоять. Будь спокоен, отец воевода, Разин на них не сунется.

Каждый день приходил воевода, смотрел, как идет работа. Стучат топоры, без устали ходят пилы.

— Шибче, шибче! — покрикивает Зяблов.

Правду сказал Никита — стены растут, как в сказке. Похвалил старика Иевлев.

— Стараемся, отец воевода, — ответил Зяблов.

Похвалил воевода плотников.

— Стараемся! — гаркнули плотники.

Притомился в делах воевода. Взяла его хворь. Пролежал он несколько дней в постели.

Но работа шла, не стояла на месте. И вот Никита Зяблов пришел к воеводе.

— Отец воевода, готовы стены!

Не удержался Иевлев, поднялся на ноги, пошел посмотреть на крепость. Глянул — отличные стены. Высокие, крепкие. Даже выше старых на целый метр.

— Молодцы! — похвалил воевода.

Обошел он крепость с одной стороны, обошел со второй, с третьей, завернул на четвертую. Смотрит, а там нет никакой стены.

— Как так! — взревел воевода.

— Не хватило бревен, — объясняет Никита.

— Как — не хватило?!

— Промашка у нас получилась. Зазря метром выше поклали стены. Но ничего, ничего, — говорит Никита. — Зато три стороны неприступные. Никакая их сила теперь не возьмет. Не страшен, отец воевода, Разин.

Взвыл воевода:

— Да что ты, дурак, несешь! Что же это тебе за неприступная крепость, если в ней целой стены не хватает?

Разводит Никита руками, еле улыбку скрывает: