Георгий Марков - Строговы

Дед Фишка, окончательно убедившись, что тайна Юксинской тайги золотопромышленнику неизвестна, не мог скрыть своей радости. С шутками и прибаутками он помогал гостям собираться, суетился вокруг Кузьмина, Алеши и «губернера». На прощанье старик преподнес всех рябчиков и косачей, своих и Матвея, неудачливым охотникам.

– Да ты что, Финоген Данилыч, клад сегодня нашел? – пошутил Кузьмин. – Или рад гостей поскорее спровадить?

Дед Фишка обиженно всплеснул руками.

– Что ты, Никита Федотыч! Неделю живи – рад буду.

Но на уме у старика было другое.

«Клад»! Знал бы ты, какой клад на Юксе лежит, не так бы разговаривал. Хапуга! От такого добра не жди. Вцепится – ничем не отдерешь», – думал про себя дед Фишка, а вслух, весело поблескивая глазами из-под мохнатых бровей, продолжал отшучиваться:

– Не нашел еще клада, нет, но найду обязательно! Такие богатства найду, какие тебе, Никита Федотыч, век не приснятся!

Все смеялись.

В ночь гости отправились в обратный путь.

Матвей верхом на коне провожал их до переселенческого поселка. Прощаясь, он пригласил Соколовского приезжать на охоту осенью. Студент обещал.

На пасху из города пожаловал Влас. Он привез от Соколовского пачку книг, подобранных по вкусу Матвея: об истории земли и происхождении человека, о небе и звездах.

Попраздновав три дня, в среду на пасхальной неделе дед Фишка, Матвей и Влас пошли на Юксу искать золото.

В тайге день отдыхали. Влас без привычки так натрудил ноги, что еле дошел до стана. После отдыха отправились бродить. Хотели сначала присмотреться к местам, приметить обвалы в буераках, быстрые ручьи, вымоины в берегах.

Влас боялся заблудиться и ходил с Матвеем.

В первый же день дед Фишка принес на стан важное сообщение.

От клюквенных болот шел он берегом Юксы и в одном месте увидел надломленную ветку черемухового куста. Осмотрев надлом, он решил, что это сделано человеком. Ветка была не просто отодрана от ствола, а переломлена поперек: зверь не мог так переломить. Пройдя еще немного, он заметил, что кромка яра выщерблена, а кустарник сильно пригнут к речке. Кто-то спускался под яр, придерживаясь руками за прутья. Этот яр охотники называли Веселым. Даже в осенние ненастные дни, когда вся тайга была неприветливой, Веселый яр молодо зеленел рослым кедровником и, совсем как весной, звенел бурными, бьющими из-под земли ручьями.

Дед Фишка осторожно подошел чащей к речке и заглянул под песчаный яр.

У воды лежали кучки перемытого песка, подальше – лоток, запрятанный в углублении берега, на сыром песке остались отпечатки следов человека.

– Это Прибыткин. Недаром он все у вас выпытал, – сказал Влас.

Матвей усомнился: каким путем, с чьей помощью прошел он на Юксу? Решили выследить, а пока вести себя в тайге как можно тише.

В ночь вышли к Веселому яру и наутро выследили золотоискателя. Это оказался Зимовской. Вернувшись на стан, устроили совет.

– Юксинская тайга – ваша, – говорил Влас, – вы хозяева в ней. Зимовской не по праву сюда лезет. Надо выгнать его или устроить слежку. А когда найдет золото, заставить принять в долю и нас.

Хоть и не совсем Матвей был согласен с братом, но пока решил ему уступить.

Надзор за Зимовским поручили деду Фишке. Старик был осторожен и хитер. Влас и Матвей решили заняться поисками золота в большом таежном логу, совсем в другой стороне.

Через несколько дней дед Фишка сообщил, что Зимовской снялся со своего стана и ушел домой, на заимку. Это никого не обрадовало. Не удалось выяснить самого главного: нашел Зимовской золото или нет.

Почти всю ночь просидели они у костра, советуясь, что предпринять дальше. В конце концов дед Фишка вызвался побывать у Зимовского на заимке.

На другой день старик, озираясь, входил в дом Зимовского. К ночи сильный ветер, дувший целый день, затих, но заметно похолодало. В сумраке заимка казалась покинутой, нежилой. Над тайгой загорелись первые звездочки. Ни Зимовского, ни Василисы, ни их сына Егорки дома не было. На кровати лежала больная старуха Ионовна – мать Василисы.

– Ты, Васа? – спросила старуха, не раскрывая глаз.

– Это я, Степанида Ионовна.

– А, Фишка! Проходи, садись. Наши вот-вот с поля придут.

Дед Фишка сел на табуретку.

– Как здоровье, Степанида Ионовна?

– Плохо, Фишка. Не чаю, как смертушки дождаться.

На крыльце раздались шаги и негромкий говор.

– Ну, вот и наши идут.

Дед Фишка выругался про себя: такая удача – застать Ионовну одну, – и вот, поди ж ты…