Автор неизвестен - Гистория о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской Земли

— Братец, изволь ехать и с собою изволь взять моих генералов и министров, также чтоб и драбанты были при нас.

И от цесаря Василий с королевной, с генералы и министры и множеством драбантов как к адмиралу на корабли поехали и как на пристань приехали, тогда адмирал с великою радостию встретил, и приняв Василия и королевну, пошли в корабль. А королевна в черном платье была и в великой печали. И как в корабль пришли, тогда адмирал нача всякими напитками пойти жестоко всех генералов, и министров, и пажей, и драбантов; великие бочки вина выставил и во всякие игры играть приказал. А как все пьяны стали, тогда адмирал вышел из корабля и велел своим офицерам и солдатам, чтоб цесарских генералов и министров с кораблей бросать, и драбантов бить, и подымать паруса, чтоб из Цесарии уйтить. И оный его офицеры приказ приняли и начаша всех с кораблей в море бросать и в цесарские суда пьяных метать. И поднявши парусы, побежали к Российской Европии. И оный адмирал вшел в корабль, нача Василия Кориотского бить по щекам и за власы терзать, и рече адмирал:

— Тебе ли, каналия непотребный, бестия, сею прекрасною королевною Ираклиею владеть?

И бивши его, едва жива оставил и велел своим офицерам, навязавши ядро пушечное, бросить в морскую глубину. Тогда офицеры, взяв Василия из корабля и помня прежнюю его к себе милость, взяв, положили в малую лодку и спустили на море, шляпу его с ядром пушечным с корабля бросили и сказали адмиралу, что бросили и он в глубину морскую с ядром уйде, только шляпа его наверху плавает. Королевна же, видя сие приключившееся над ним несчастие, паде, обмерла от великой ужести, пала на землю. Адмирал же, приступив к королевне и подняв, дул в уши и лил на перси ее воду, дондеже могла прийтить в чувство; и как прииде в память, нача горько плаката. Тогда адмирал вынев из ножен свою шпагу и с пристрастием рече:

— Ежели станешь плакать, сейчас главу твою отсеку.

И приведе ее к присяге, что отцу ее и матери о том своем несчастии не сказывать, а сказала бы, яко с Цесарии боем взял. И она страху ради дала присягу, что по воле его сделать, и от той печали прииде в великую болезнь.

И как цесарю сказали, что такое несчастие учинилось и брата его Василия в море бросили, и весьма печалился о брате своем и распалился сердцем, скоро велел собрать войско четырех тысяч и с войсками послал своего генерала и кавалера Флегонта, с которым писал королю Флоренскому все подробно об его адмирале, как увез прекрасную королевну Ираклию и брата его Василия кинул в море, за которое непотребство при посланном его генерале и кавалере Флегонте велел бы с живого кожу снять и жилы все вытянуть. «А ежели сего не учинишь, то все ваше царство разорю».

Василия же в том малом судне принесло к некому малому острову, на который остров вышед, нача горько плакати о своем несчастии, и призвал господа бога на помощь, и с той печали на том острове уснул крепким сном. И в то время приста некий муж, старый рыболов, и видев человека спяща в драгом одеянии и пришед, возбуди его. И виде Василий, паде на ноги его, плача и рыдая. Оный же муж его вопроси о приключившемся, како на сей остров заиде и которого государства. Василий же все ему подробно сказал. Слышав же, оный муж рече:

— Не плачь, брате, молися господу богу, бог все помощает, может тя и помиловать, и будешь в прежней своей славе. Аще хощеши в Цесарию или во Францию, аз тя имам отвезти.

Василий же нача просити, чтоб во Флоренское государство его отвезти, и старый муж, посадив его в свое судно, в три дни во Флоренское государство его поставил. Насилий же велие ему воздаде благодарение и вниде во Флоренское государство. И выпросился у некоторой старухи в богадельню, на которую дрова сек, и воду носил, и плетнем ее хижину оплел. А оная богадельня была на пути близ кирки, в которую король хаживал. И видев короля и королеву весьма печальных и спрашивал у старухи, чего ради король и королева в великой печали: она же ему говорит:

— Уже три года и слуху нет — пропала королевна и послан для искания ее адмирал по разным государствам, который еще и поныне не бывал.

Тогда уразуме Василий, что еще его прекрасной королевны Ираклии нет.

По прошествии же трех месяцев, как Василий во Флоренцию приде, прибыл Флоренский адмирал и с прекрасною королевною Ираклиею на пристань и начаша из пушек палить и в барабаны бить и во всякие игры играть. Тогда уведал король Флоренский, что адмирал его дочь, прекрасную королевну Ираклию, привез; тотчас и с королевою своею на пристань поехал и, увидевши дочь свою, от радости нача горька плаката; а королевна с печали насилу вышла и ни о чем не говорит, лицом помрачена. Видевше отец ее и мать начаша горько плакати и говорить: