Лен Дейтон - Бомбардировщик

Вальтер Рейсман, бургомистр, сидел за столиком у окна с Френзелем и оживленно обсуждал детали праздничного обеда в честь своего пятидесятитрехлетия.

Бургомистр, в прошлом кавалерийский офицер, был высокий светловолосый мужчина с большим шрамом на лбу. Это был след ранения. Он вступил в нацистскую партию в 1928 году, когда в ней было еще очень мало представителей высших слоев общества, то есть людей, обладающих чувством собственного достоинства. Будучи страстным нацистом, бургомистр вместе с тем оставался приверженцем старой немецкой школы. Для этого спокойного горделивого человека быть честным означало говорить правду, сражаться до смерти и безжалостно отвергать все неарийское.

Бургомистр недавно одержал крупную победу, принесшую ему огромную популярность. Пять. месяцев назад он в результате умелого использования своих связей, оживленной переписки и заключения разумных сделок спас церковные колокола Либефрау от переплавки их на вооружение. Реакция со всех сторон поистине поразила его. За какой-нибудь месяц он сумел завоевать расположение католиков, приверженцев традиций, историков и сослуживцев.

– Это не какой-нибудь там большой прием, – объяснял бургомистр Френзелю. – Восемнадцать персон, причем большая часть – из моей семьи.

– Понимаю, понимаю, – сказал Френзель. – Я буду лично наблюдать, герр бургомистр, за приготовлением блюд и за обслуживанием.

– Вино бургундское. Такое же, как в прошлом году.

– Я записал это, – сказал Френзель.

– А кто это сидит там с герром Бахом?

– Его домработница, – ответил Френзель.

– А сколько прошло с тех пор, как погибла его жена? – спросил бургомистр.

– Тринадцать месяцев, – ответил Френзель.

– Очень красивая девушка, – заметил бургомистр.

– Да, очень красивая, – согласился Френзель. – Ее отец из Бреслау: высокопоставленный чиновник в министерстве пропаганды.

– Да что вы! – удивился бургомистр и потрогал пальцами значок нацистской партии на лацкане своего пиджака.

В другом конце зала Август Бах открывал в АннеЛуизе все новые и новые достоинства, о которых раньше он мог только предполагать. Она заразительно смеялась и восхищалась буквально всем, что он говорил или делал.

– Очень жаль, что сосиски у герра Френзеля вылезают из шкуры, – сказала Анна-Луиза и весело рассмеялась. Она не привыкла выпивать среди дня два больших стакана вина. – В них полно хлеба, – добавила она.

– Нет, -возразил Август. -Это секретный луч англичан. Кто-то в Лондоне поворачивает выключатель, и все сосиски в Руре трескаются от конца до конца.

Анна-Луиза внимательно посмотрела на Августа: она еще не привыкла к тому, что он может шутить и поддразнивать ее. Затем она рассмеялась и над его выдумкой и от переполнявшего ее счастья. Это был замечательный смех.

Она смеялась и тогда, когда они выходили из ресторана через бар. Несколько инженеров приветливо помахали ей рукой, и она послала им воздушный поцелуй.

– Это друзья маленького Ганса, – объяснила она. – На прошлой неделе они прокатили его на большом кране. Ему очень понравилось. Ганса все любят, Август.

Не успели они пройти по улице несколько шагов, как кто-то окликнул Августа. На противоположной стороне улицы стоял серый автофургон, на борту которого краской было выведено: «Герхард Белль». За рулем сидел сам Герд. Он вышел из машины и направился в их сторону.

Герд Белль четыре года назад овдовел. Это был жизнерадостный человек низкого роста, с длинными руками и очень широкими сильными кистями, что в совокупности делало его похожим на смеющуюся лысую гориллу. Герд ничего не предпринимал, чтобы скрыть это сходство, и поэтому, когда он, выпив несколько рюмок шнапса, случалось, резко шарахался в сторону у фонарного столба, многие прохожие, осторожно пробиравшиеся по затемненной улице, страшно пугались его. Правда, чаще всего это были приезжие, потому что местные уже успели привыкнуть к внешности Герда.

После особенно крупных воздушных налетов на рурские города Герд стал ездить на своем фургоне в разрушенные бомбардировками районы и оказывать там посильную помощь пострадавшим. Иногда, сидя в баре, он рассказывал жуткие истории о том, какие картины довелось ему увидеть, а находившиеся в баре инженеры дополняли его своими рассказами.

– Август, – сказал он, подойдя к ним, – а я ищу тебя. Заглянул к тебе домой, надеясь выпить чашечку настоящего кофе.

– А мы все утро ходили по магазинам.