Михаил Волконский - Два мага

– Значит, и Надя там! – воскликнул Бессменный и чуть не привстал на кровати.

– Не шевелись ты, рану разбередишь. Из того, что мадам у Феникса, вовсе еще не значит, что и воспитанница Елагина там. Напротив, вернее, что там ее нет, потому что иначе постарались бы скрыть также и куда мадам переехала. А вот в отношении медальона это может быть некоторым указанием.

– Каким же?

– Ты ведь говоришь, что, на твой взгляд, вещица эта ничего не стоящая или очень мало стоящая?

– Да, медальон, правда, золотой, но самый обыкновенный – ни особенной работы, ни камней.

– Вот видишь! А между тем твой индус ценил его высоко. Значит, в этом медальоне есть что-нибудь важное только для таких людей, как индус, оккультистов, что ли, последователей тайных наук.

– Ну?

– Ну, а граф Феникс – тоже фокусник, то есть последователь тайных наук, и ему, как такому последователю, вероятно, интересно получить тоже этот медальон. Теперь, если мадам у него...

– То она могла, – подхватил Бессменный, – взять этот медальон для графа Феникса...

– Конечно! И это знакомство мадам с Фениксом мне очень подозрительно... Надо разобрать это...

– Как же ты разберешь?

– Ну, да уж как-нибудь попробуем, а теперь надо велеть, чтобы Петрушка принес поесть что-нибудь... Я голоден...

Вскоре стол был сервирован обильными яствами.

Просидев остаток вечера у Бессменного и дождавшись, пока тот заснул, Цветинский все же отправился не домой к себе, а в трактир, чтобы поужинать.

Здесь было не особенно многолюдно, Цветинский же любил больше есть не один, а в компании. Он внимательно оглядел занятые столики – нет ли кого из знакомых, и нашел Кулугина, сидевшего одиноко у стола.

– Здравствуйте, – подошел к нему Цветинский. – Что это вы едите? Осетрину? Хорошая вещь! Можно присесть к вам?

– Пожалуйста, – даже несколько обрадовался Кулугин, потому что общество такого человека за столом, как Цветинский, известного среди офицеров умением поесть, было даже очень приятно.

– А я вот тоже проголодался, – пояснил Цветинский и стал заказывать ужин, после чего обернулся к Кулугину, – послушайте, мы с вами все-таки недавно были секундантами на одной и той же дуэли, положим, с разных сторон, но все-таки на одной и той же. Не выпить ли нам по этому случаю?

– Я выпить всегда рад, – согласился Кулугин. – А что, Бессменный поправляется?

– Поправляется.

– Я очень рад, – сказал Кулугин, стараясь проговорить это искренне.

– Выпьем шипучего? – решил Цветинский.

– Шипучего так шипучего.

– А сначала водочки?

– И против этого ничего не имею!

Так и сделали.

Соединение напитков было довольно жестокое в смысле своего действия, так как шипучее вино после водки действует особенно сильно.

Кулугин знал, сколько он может выпить без того, чтобы не быть совсем пьяным, но тут он не рассчитал одного – жары и духоты, стоявшей на дворе. Благодаря этой жаре его разобрало довольно быстро. Принял ли во внимание Цветинский эту жару или уж был он таков от природы, что вино на него не действовало, но только, когда Кулугин захмелел, он был еще совсем свеж и решил воспользоваться этим, чтобы порасспросить собутыльника.

– Кстати, – проговорил Цветинский, хотя это было вовсе не кстати, потому что они говорили совсем о другом, – вы давно знакомы с графом Фениксом?

– Я-то? – переспросил Кулугин, посмотрев на него мутными, пьяными глазами.

– Ну да, вы! Хороший человек этот граф Феникс?

– У-ди-ви-тельный!.. Он все... может...

– Как это все?

– А так, все... Знаешь, Цветинский, будем на «ты»... Выпьем и будем на «ты».

– Хорошо, выпьем, – согласился Цветинский и продолжал выпытывать у Кулугина, – так ты говоришь, что Феникс все может, что захочет?

– Все... что захочет... Вот мы с тобой выпили... И ты – мне друг?

– Друг.

– И я должен быть с тобой откровенным?

– Должен.

– Ну, так я буду откровенен. Я вот влюблен, понимаешь, влюблен – оттого и напился.

– И что же, она хороша?

– То есть вот как хороша! – Кулугин ударил себя кулаком в грудь, – то есть так хороша, что прелесть. Ты ее не видел?

– Кого?

– Воспитанницу Елагина.

– Так ты в нее влюблен?

– Ну да! А в кого же еще?

– Ну, а что же тут может граф Феникс?

– Все. Он так и сказал, что все может. «Ты – говорит, – достань медальон, а я все могу».

– Так ты для него старался достать медальон через горничную?

– Для него, разумеется, для него, потому что я знаю, что он все может. Он говорит: «Только торопись, иначе я сам достану!» – и действительно я опоздал... Медальон-то у меня тю-тю!..