Владимир Рынкевич - Наука умирать

— У них такой интересный лозунг, — напомнил Романовский, — приехать в Москву в немецком вагоне.

— Да, — продолжал Деникин, взглянув на начальника штаба с некоторым неудовольствием, — именно в немецком вагоне. Другим нужна монархия, и они никак не договорятся между собой, кого же поставить императором. Десятка два кандидатов. Вплоть до греческого принца. Кому-то хочется республики и Учредительного собрания. Только мы втроём можем правильно настроить армию. Как это сделать? Мы с Иваном Павловичем хотели бы собрать всех добровольцев, но нет такого большого помещения. Решили пригласить всех командиров, вплоть до командиров взводов. И от Дроздовского приглашаем. Сам он, по-видимому, не сможет бросить отряд в Новочеркасске. Сергей Леонидович, разве можно представить такое совещание без генерала Маркова? Без его мудрости, без его смелости в принятии решений? Там возможны всякие выступления. Вот Кутепов заявил мне, что будет сражаться только за Российскую империю во главе с живым и здравствующим государем Николаем Александровичем, а не за Учредилку или ещё какое-нибудь подобное учреждение. Решающим будет ваш голос, Сергей Леонидович.

— Цветочков-то уже нет, Антон Иванович, — сказал Марков, кивнув в сторону окна, где сверкали весенним лаком листья черешни. — Скоро будут ягодки. Пора собираться в поход, а я ещё в отпуске не был. Дайте мой рапорт. Рву на ваших глазах.

— Спасибо, Серёжа, — растроганно сказал Романовский. — Не держи на меня зла. Останемся друзьями.

— В отпуск — после совещания, — сказал Деникин уже по-деловому, не извиняясь, не уговаривая, а приказывая. — А сейчас надо обсудить, что сказать армии о целях нашей борьбы. Я предлагаю действовать на основе подготовленного мной Наказа. С ним согласен генерал Алексеев, ознакомлены генералы, командиры полков. Вы читали, Сергей Леонидович?

— Читал и согласен, — кивнул Марков, который внимательно прочитал этот документ, который гласил:

«I. Добровольческая армия борется за спасение России путём: 1) создания сильной дисциплинированной и патриотической армии: 2) беспощадной борьбы с большевизмом; 3) установления в стране единства государственного и правового порядка.

II. Стремясь к совместной работе со всеми русскими людьми, государственно мыслящими. Добровольческая армия не может принять партийной окраски.

III. Вопрос о формах государственного строя является последующим этапом и станет отражением воли русского народа после освобождения его от рабской неволи и стихийного помешательства.

IV. Никаких сношений ни с немцами, ни с большевиками. Единственно приемлемые положения: уход из пределов России первых и разоружение и сдача вторых.

V. Желательно привлечение вооружённых сил славян на основе их исторических чаяний, не нарушающих единства и целостности Русского государства, и на началах, указанных в 1914 году Верховным главнокомандующим».

— Мы должны убедить армию в правильности наших утверждений. Если сказать одним словом, то это — непредрешённость.

— Хорошее слово, Антон Иванович, — поддержал Романовский. — Точное и убедительное.

— Убедим ли мы наших бойцов? Как вы считаете, Сергей Леонидович?

— За нами пойдут, — уверенно, как о чём-то уже решённом, заявил Марков. — Только быстрее назначайте совещание — хочу до похода успеть использовать свои две недели.

— Вернётесь из отпуска — ив поход, — сказал Деникин. — Отсюда необходимость, не откладывая, обсудить с вами главный вопрос: куда пойдём.

Марков мог бы совершенно искренне сказать: куда прикажете, но они его бы не поняли. Поэтому он промолчал, поглядывая на Романовского, — начальник штаба обычно докладывает планы, но тот смотрел на Деникина, по-видимому, ожидая объяснений командующего. И Деникин объяснил:

— Сложный вопрос и не столько военный, сколько политический. Краснов предлагает нам идти на Царицын, убеждает, что там нас ждёт успех, а затем, вместе с казаками — на Москву. Алексеев написал мне, что на Кубани — гибель, на Кавказе мало привлекательного и делать нечего, то есть идти некуда. Краснова мы понимаем: в Царицыне сидят его враги — правительство Донской большевистской республики. И на Москву надо идти, но не с Красновым и не с немцами, его друзьями. Наша армия — Русская армия, и она должна выполнять главную свою задачу: защищать Россию от внешнего врага. Наш враг — немцы. Мы не подписывали предательский Брестский мир. Если сейчас мы не имеем возможности вступить в открытую борьбу с немецкими оккупантами, то не должны хотя бы помогать германской армии. Они захватили Ростов, наша разведка доносит, что готовятся немецкое наступление на Батайск и десант в Тамани. Им противостоят большевистские войска под командованием Сорокина. Только здесь, только вам говорю откровенно: я не хочу наносить серьёзный удар в тыл этих войск и тем самым помогать немцам захватить Кубань, а затем Кавказ. Иван Павлович согласен со мной.