Владимир Рынкевич - Наука умирать

Бой с красными, наступающими от Великокняжеской, состоялся 25-го. План генерала Маркова был прост и решителен: держащий оборону Донской отряд отступает перед красными, переправляющимися через широкий Маныч по мосту, и когда те, перейдя реку, втянутся в преследование донцов, ударить им в тыл, взорвать мост и уничтожить окружённых. Здесь главное — точно выбрать момент начала атаки. Отправить в разведку своих кавалеристов с хорошим офицером — он вовремя должен прислать связного.

Офицера назначил Тимановский. Донцы отошли от моста версты на три, когда прибыли связные с сообщением, что главные силы красных перешли Маныч и преследуют донцов. Марков приказал Офицерскому полку атаковать. Сам с холма наблюдал в бинокль за копошащимися в дрожащем степном мареве массами бойцов. Солнце било в глаза, и с трудом различались движения войск. Неприятно удивили четыре, одна за одной, вспышки трёхдюймовок, ровной цепочкой высветившихся на тёмной полосе, обозначающей берега Маныча. Батарея красных. И много пехоты. Это и есть главные их силы. Они у моста, куда начал наступать полк.

Командир бригады разразился грозной бранью. План срывался. Теперь и в бинокль была видна понятная без объяснений картина: цепи Офицерского полка залегли под огнём красных...

Бой продолжался до вечера. Красных окружить и уничтожить не удалось — крепко оборонялись, защищая мост, пока не ушли за Маныч все их войска. Оставили, правда, два орудия. Всё-таки трофеи. Правда, и наступление противника остановили, но потеряли много офицеров. Лучшие погибают первыми.

Утром следующего дня Штаб армии разослал по частям очередную сводку боевых действий. Марков только что позавтракал и отправил ординарца к Тимановскому с просьбой прийти для разбора вчерашнего боя. Вошёл связной штаба и передал пакет со сводкой. Оставшись один, генерал вскрыл пакет, быстро просмотрел машинописный текст, нашёл главное:

«... В течение дня части 1-й бригады в составе Офицерского полка, 1-й батареи, дивизиона Черкесского полка и конной сотни Егорлыцкого ополчения вели бой у переправы через р. Маныч у станицы Великокняжеской, имея задачей окружить и уничтожить противника. Отряд 1-й бригады не выполнил поставленную задачу вследствие ошибочного плана и нечёткого взаимодействия между частями. Вместо того чтобы атаковать тылы частей противника... Наши потери составили 12 убитыми и около 40 ранеными...»

Марков отбросил сводку, закурил трубку, поднялся из-за стола, походил по комнате, вновь сел за стол, взял чистый лист и написал несколько слов. Тимановский пришёл вовремя.

— Хочешь посмотреть, что я написал? — спросил Марков. — Смотри, Степаныч.

«Командующему Добровольческой армией

Его превосходительству

Генерал-лейтенанту Деникину

Рапорт

Прошу уволить меня от службы в Добровольческой армии.

Командир Первой бригады

Генерал-лейтенант Марков».

В этот же день его вызвали в Мечетинскую к Деникину.

Марков знал, что опять уговорят, как в той злополучной роще под Екатеринодаром. Они же взрослые серьёзные люди, не только сочиняющие приказы по армии, но и размышляющие о государственном устройстве России, издающие политические документы, который войдут в историю, а генерал Марков — мальчишка, которые увлечён сражениями, умеет их выигрывать, первым бросаясь в бой, не кланяется пулям, подгоняет нагайкой трусов и отстающих. Такие долго не живут, но, пока они живы, с ними приходится считаться — ведь их любят, за ними идут.

Конечно, уговорят. Куда он уйдёт из воюющей армии? В семейную спальню играть в солдатики с Леонидиком? Да и тот вырос и, наверное, уже мечтает о настоящих боях. Запереться в семье, когда Россия горит пожаром, — это не для генерала Маркова.

Начал разговор Романовский. Старый настоящий друг. Однако серьёзная служба заставляет действовать и говорить не так, как это делают друзья, а как положено начальнику штаба:

— Сергей Леонидович, я приношу глубокие искренние извинения за ошибку в сводке — в ту ночь пришлось читать и подписывать горы бумаг. Одна переписка с атаманом Красновым едва не свела с ума, и я не прочитал внимательно сводку — мои офицеры обычно так не ошибаются. И Антон Иванович, полностью доверяя мне, тоже не имел времени внимательно прочесть.

— Ошибка Ивана Павловича возмутила меня до глубины души, — сердито нахмурившись, сказал Деникин. — Ваш отряд на Маныче действовал блестяще и, несмотря на ложные разведданные, выполнил задачу. Я готов отстранить генерала Романовского от должности начальника штаба, если его ошибка, оскорбившая вас, вынуждает лучшего воина нашей армии, лучшего командира, покинуть армию. Без генерала Маркова я, да и не только я, а все добровольцы не представляют армии. Ведь вы теперь командир 1-й дивизии. Тем более сейчас, когда мы готовимся к новому походу, надо идейно сплотить армию — у нас большое пополнение. Один отряд Дроздовского — 1500 опытных бойцов, прошедших с боями от Румынского фронта до Ростова. У офицеров сейчас есть время думать, и возникают различные настроения. Одни готовы объединиться с Красновым, договориться с немцами и вместе бороться против большевиков.