Алексей Шишов: Генерал Юденич

— Удачи тебе. Будешь в Москве — наша семья всегда рада тебя видеть.

— Спасибо. Николай ваш тоже скоро в офицеры выйдет — пусть просится в гвардию. Это настоящая школа на будущее...

Памятная встреча с одним из офицеров-литовцев, много порассказавшего о боевых делах своего полка на войне с Турцией, и закрепила желание юнкера-александровца Юденича служить в лейб-гвардии, и обязательно в Литовском полку. Той мечте было суждено сбыться сразу же после окончания военного училища.

Подпоручик Николай Юденич был зачислен в состав гвардейского полка «со старшинством в чине с 1881 года», то есть с года окончания военного училища для него начинался отсчёт офицерской службы. Отсчёт с этого года шёл и для получения последующих воинских званий, и для определения выслуги лет.

В лейб-гвардии Литовском полку, впрочем как и в других полках русской армии, не обязательно гвардейских, существовала одна хорошая традиция. Приходили ли в полк молодые офицеры или новобранцы — безграмотные крестьянские парни, — их в первую очередь знакомили с полковой летописью. А Литовскому полку было чем гордиться.

Полк был сформирован в 1811 году, в самом преддверии русского похода великой армии императора французов Наполеона Бонапарта. Ещё не обустроенный до конца полк оказался в самом пекле Отечественной войны 1812 года, пройдя через все её испытания…

Подлинная ратная доблесть нашла пехотинцев-литовцев на Бородинском поле. Главнокомандующий русской действующей армией генерал-фельдмаршал Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов писал в реляции о стойкости гвардейских Литовского и Измайловского полков: «...покрыли себя славой в виду всей армии».

Затем последовало участие в ожесточённом и кровопролитном сражении за город Малоярославец и участие в походе на поля Европы. Лейб-гвардии Литовскому полку вскоре вручается почётнейшее Георгиевское знамя с надписью: «За отличия при поражении и изгнании неприятеля из пределов России. 1812 год».

Литовцам удалось вновь отличиться в Русско-турецкой войне 1877-1878 годов: после успешного форсирования Дуная в сражении под Телишем. Полк осаждал Плевенскую Крепость, которая пала ценой больших усилий. Затем последовал бросок через заснеженные, труднопроходимые Балканские горы. Ожесточённые бои следовали один за другим — под Ташкисеном, при Дальних Камарницах, под Петровичем и Филиппополем, современным Пловдивом.

Филиппополь и стал для лейб-гвардейцев вторым Бородино. За героизм и мужество при освобождении с боями этого древнего болгарского города пехотинцы-литовцы получили почётные надписи в виде позолоченных пластинок на головные уборы: «За Филиппополь 3, 4 и 5 января 1878 года».

Начало службы в одном из старейших полков русской армии служило хорошей школой на будущее — офицерский коллектив лейб-литовцев имел добрые традиции. Более того, благодаря корпоративности гвардейских офицерских полков случайные люди туда просто не попадали. А людям, которые в чём-то запятнали честь своего мундира, приходилось навсегда оставлять ряды императорской лейб-гвардии. Снисхождений никому не делалось...

С приказом на руках подпоручик Николай Юденич, одетый в белоснежный китель, явился в избранный им полк гвардейской пехоты. По неписаной традиции он обнял первого попавшегося ему на пути гвардейца-литовца, ставшего во фрунт и отдавшего молодому офицеру воинскую честь. Им оказался старый сверхсрочный ротный фельдфебель Андрей Новгородцев.

— Спасибо, братец. За знание службы и устава.

— Рад стараться, господин подпоручик.

— Фельдфебель, у меня к тебе сразу есть дело. Познакомь меня сегодня же с ротным хозяйством.

— Чего проще! Можно походить по казарме сейчас. Люди уже на занятиях...

Для многих офицеров, прежде всего пехотных, служба в гвардейских полках служила лишь трамплином для будущей армейской службы в той же инфантерии. Подобное случилось и с Николаем Юденичем, который хотел пройти сквозь все тернии военной службы.

Пехотная рота, в которую он попал, стала для него первой академией на командирскую зрелость. Будущий командующий Кавказским фронтом не раз вспоминал:

— Моими первыми учителями в полку оказались не батальонные командиры, а унтер-офицеры моей роты...

Занятия проводились по взводам. Подпоручик старался приходить минута в минуту. Унтер-офицер Симахин при его подходе командовал солдатам:

— Смирно! Глаза направо!

Юденич, подражая полковым офицерам постарше, говорил по гвардейскому обычаю, не повышая голоса: