Владимир Рынкевич - Мираж

— Император Пётр и Меншиков во время парадов гвардии обходили строй, и Его Величество сам наливал чарку водки каждому солдату. А знаете, поручик, любимый напиток императора Петра Алексеевича? Флин — гретое пиво с коньяком и лимонным соком.

Дымникова вовсе не интересовало прошлое, его волновал предстоящий день — не из-за пустяков же вызвали полковника в казармы. Переехали Неву, покрытую тающим грязно-зелёным льдом. Дворцовая набережная встретила тёмной шевелящейся толпой. Ещё не так всё страшно: люди жались к стенам, освобождая дорогу, на офицеров смотрели с любопытством. Картузы, платочки, сапоги.

— Понедельник, а они гуляют, — сказал извозчик, — забастовщики.

— Вы не знаете, поручик, сколько сейчас бастующих в городе? — спросил полковник.

— В субботу было около двухсот тысяч, а сегодня я газету не нашёл — «Новое время» [3] «Новое время» — одна из крупнейших русских газет, издавалась в 1868—1917 гг. не вышло.

Александровская колонна тонула в тучах. Площадь, зажатая между низким густо-серым небом и такого же цвета стенами зданий, наполовину была зачернена толпой. На несколько винтовочных выстрелов эта масса ответила волнообразным тревожным движением. Извозчик остановил лошадь, и стали слышны неразборчивые выкрики, доносящиеся почему-то не из толпы, а откуда-то со стороны или сверху: «...авие!.. Долой..ой!..ой!.. Царское!..»

— Стреляют солдаты возле Адмиралтейства, — сказал Дымников. — В воздух. Для шума.

— У вас хороший глаз, поручик, — одобрительно заметил полковник.

— Артиллерийским наблюдателем был под Перемышлем.

— Мы с вами ещё повоюем. Разгоним эту сволочь. Поехали. Офицеров они боятся тронуть.

«Пока боятся», — подумал Дымников. Он с тоской надеялся, что полковник вдруг решит собрать запасные роты полка и немедленно отправиться с ними на фронт. Или, наоборот, вызовет полк с фронта сюда, а с приказом пошлёт его. Поручик на миг представил, как на вокзале сразу зайдёт в ресторан...

Тяжёлый туман шёл от Невы, стирая краски, покрывая и людей, и стены, и крыши серым одноцветьем. Всё это беспорядочное, серое, сырое, неясно шумящее, сжимаемое толпами, ещё нерешительными, не осознающими себя, не нашедшими цели — всё было сплошным нетерпеливым ожиданием чего-то решающего и страшного.

Когда подъезжали к казармам, полковник кратко объяснил задачу: солдат построить, напомнить присягу, арестовать зачинщиков.

— И что с ними?

— В Петропавловку. Если потребуется — расстрелять на месте.

Конечно, полковник прав: в армии только так, но почему произошло всё то, из-за чего теперь потребовались аресты и расстрелы? Почему он, Леонтий Дымников, ни в чём ни перед кем не виноватый, никому не желающий зла, должен участвовать в этом?

Поначалу ничто не предвещало особых затруднений: во дворе у ворот несколько офицеров дымили папиросами, капитан Путилин, — поручик был с ним знаком, — как положено, скомандовал «Господа офицеры», доложил... Но первое впечатление оказалось обманчивым: двор казармы не убран — кучи мусора и кухонных отходов у дорожек, да и в докладе капитана зловеще прозвучала фраза: «Нестроевая рота самовольно покинула казармы и вышла в город». Чуть позже выяснилось, что не к добру и автомобиль, стоявший недалеко от ворот: дубль-фаэтон «Руссо-Балт». Тёмно-коричневый, вымытый, шикарный. Министерский или градоначальника. Полковник едва успел начать свой разнос господам офицерам, как к нему подбежал поручик Макшеев и доложил, что командующий Петроградским военным округом генерал Хабалов вызывает полковника на совещание в Градоначальство и прислал за ним автомобиль. Шофёр, усатый унтер-офицер, почтительно открыл полковнику дверцу. Поручику Дымникову тоже было приказано ехать.

В автомобиле уютно, тепло и можно не видеть город, захлёстываемый толпой и туманом, но, к сожалению, это не позволяет забыть о происходящем.

У подъезда Градоначальства на Гороховой полковника ожидал жандармский ротмистр. Провели наверх. В приёмной толпились адъютанты. С некоторыми Дымников был знаком. По их поведению легко было догадаться, что обстановка в городе ухудшается: не слышно ни анекдотов, ни рассказов об оперетте или «Привале комедиантов» — только короткие и негромкие фразы о забастовщиках, о взбунтовавшихся полках. Полковника сразу пригласили в кабинет командующего.

— Ваше высокопревосходительство, помощник командира лейб-гвардии Преображенского полка гвардии полковник Кутепов по вашему приказанию прибыл.