Владимир Трапезников - Осенние миражи

Владимир ТРАПЕЗНИКОВ

ОСЕННИЕ МИРАЖИ

I

Огромная лужа начиналась сразу у лестницы подъезда. Судя по тому, что ступенек стало на одну меньше, была к тому же глубокой. Всю ее стального цвета поверхность покрывали расходящиеся круги. Зарождаясь, они расширялись, набегали друг на друга, исчезали. Но тут же возникали новые. Мокро шуршали шипы проезжавших автомобилей. По тротуару скользили серые тени прохожих...

Запоздало пожалев, что не поверила с утра прогнозу погоды и ушла на работу в легкомысленных открытых туфлях, она обреченно вздохнула. Хотя, по правде сказать, если верить этим предсказателям, то уже третий день ходила бы в сапогах: в который раз обещают дождь во второй половине дня. Чему их только учили?! Ладно, хорошо хоть зонтик с собой. Раскрыв его, она спустилась по лестнице и осторожно вдоль стены здания обошла новоявленное море.

Первый по маршруту магазин встретил консервными банками. Изобретательно расставленные, они занимали все пространство витрин. Несколько сортов рыбы. Почти все в томате. Все на один вкус. Странно только, почему цены разные?.. Во втором магазине повезло больше давали любительскую колбасу. Заняв очередь, она подошла к мясному прилавку. Лотки были чисто вымыты, мясники рассказывали друг другу анекдоты. На вопрос, будет ли мясо, тот, что помоложе, важно облокотившись на воткнутый в колоду топор, назидательно бросил:

- Ты что, тетка? С Луны свалилась? За мясом с утра надо... - и отвернулся, показав откормленную спину.

Черт с ним, с мясом, но почему "тетка"? Уже отходила, когда услышала ядовитый комментарий молодого, адресованный приятелю и разъяснивший, в чем дело.

- Во баба! Можно дать и тридцать, и семьдесят. Ни кожи, ни рожи. Хоть бы подмазалась да тряпки поприличней напялила.

- Не поможет, - донесся голос второго. Они не очень заботились, слышит она или нет. - Крокодила как ни мажь - безнадега. Интеллигенция эта вшивая. Витают в своих науках. А туда же - мясо им подавай! Мне приплати, я с такой не...

Больше она не выдержала: глотая слезы, почти бегом кинулась прочь. Подходила очередь за колбасой...

С троллейбуса сошла уже затемно. Сквозь сетку дождя светились окна. Поднявшийся ветер вырывал зонт. Отяжелевшая сумка оттягивала руку. В туфлях хлюпало. Не разбирая дороги, она ступала по лужам. До дома оставалось два переулка...

- Какая точка была! Всегда свежее пиво, - промолвила неожиданно возникшая впереди тень. - Закрыли. Балаган какой-то устроили.

- Все кооператоры проклятые, - отозвалась вторая, стоявшая рядом. - Пиво-то и сейчас, наверное, там есть. Только поди купи: цены о-го-го! Грабят, сволочи, трудовой народ!

- К ногтю бы их всех.

Она непроизвольно обернулась. И искренне удивилась. Еще вчера, вот также затемно возвращаясь с работы, она в этом месте, как всегда, перешла на другую сторону тротуара, чтобы не столкнуться с толпой страждущих, стремившихся попасть в заветный подвальчик, над которым тускло горела вывеска "П...ВО". Когда погасла буква "И", вряд ли кто помнил. Ее и не пытались оживить. Забегаловка была районного значения клубом выпивох всей округи и не нуждалась в броской рекламе. Но сейчас эта вывеска пропала. Вместо нее над входом затейливым узором ярко светилось - КАФЕ "ОСЕННИЕ МИРАЖИ". Привычной толпы не было... Не было и очереди, как обычно вечером в любое кафе. Любопытство ли, может, что-то еще подтолкнуло ее ко входу, но, уже взявшись за ручку, она в нерешительности остановилась: в мокрых туфлях, с хозяйственной сумкой в руках, с зареванным лицом - не выставят ли? Но дверь, будто сама собой, предупредительно распахнулась. За ней стоял элегантный молодой человек с бантом-бабочкой.

- Добро пожаловать, девушка. Мы рады видеть вас.

И посторонился, приглашая войти. Она еще колебалась, когда ноги переступили порог.

- Позвольте, - провожатый помог ей снять плащ, принял сумку и зонт. - Не беспокойтесь, все высушим и вернем в лучшем виде. Вам сюда.

Откинув мягкую портьеру, она вошла в небольшую прихожую. На стене висело зеркало в богатой бронзовой раме. По бокам от него в канделябрах горели свечи. С противоположной стороны колыхался еще один занавес, из-за которого доносились негромкие голоса. Всмотревшись в свое отражение, она несколько раз провела по волосам расческой, поправила воротник платья и решительно направилась в зал.

Помещение оказалось огромным. Трудно было предположить такое в бывшей пивнушке.