Елена Крюкова - Тень стрелы

Я же над вами, люди, я же над вами лечу.

А вы меня пытались забыть; вы меня пытались убить. Вылили вы на меня ушаты помоев и грязи, мазали черной смолой.

Разве докшита Жамсарана можно замазать смолой?

Разве улыбку великого Будды можно замазать смолой?

Я улыбаюсь, над вами летя. Только одно не дает мне покоя.

Господь мой Христос, от коего я к Будде Златоликому ушел, покоя мне не дает.

В полете своем, в летящем беге своем над землей я часто вижу Его.

И Он – Он летит, он бежит рядом со мной.

И я оборачиваюсь и в глаза Ему смотрю.

И Он глядит мне в глаза.

И улыбка у него на устах, улыбка, улыбка.

Он говорит мне улыбкой Своей: зачем ты ушел от Меня?

Он говорит мне улыбкой Своей: вернись же ко Мне.

Он говорит мне нежной, прекрасной улыбкой Своей: я все еще люблю тебя. Я по-прежнему люблю тебя. Я люблю и прощаю тебя.

А ганлин, дудка веселая, страшная, желтая кость человека, все играет, играет.

И Он, великий сумасшедший лунг-гом-па, Он летит, бежит рядом со мной через перевал.

Он бежит через перевал.

Он все еще бежит через перевал.

Он все еще бежит через перевал, освещенный закатным солнцем, и розово-кроваво блестят в лучах снежные вершины и острые, как ножи, сколы горных кряжей.

И закатное солнце нам одежды и лица кровавит.

И я бегу, лечу над землей вместе с Ним. И я улыбаюсь Ему.

Они сидели ровными рядами напротив Учителя – все как один бритые, лысые, их голые головы медно, гладко светились, маслено блестели в пламени горящего перед ними в каменной чаше, белесого на солнце жаркого, мощного огня.

Солнце стояло высоко. Огонь с небес, огонь из земли. Огонь внутри нас.

– Огонь внутри вас, – ровным голосом сказал Учитель, стоявший на каменном возвышении бритый старый римпотше, – и каждый из вас, чтобы стать простым тсхам-па, должен уметь вызвать огонь внутри себя. Я обучу вас превращению в огонь. Это первая медитация для вступающих на Прямой путь. Лама Марпа и лама Милареспа, основатели Кхагиуд-па и учения Прямого пути, говорили: даже самому сильному не уберечься от внезапной слабости. Первое искусство состоит в том, чтобы научиться преодолевать в себе внезапную слабость, замещая ее изначальной силой. Огонь – изначальная сила. Прикоснитесь к огню. Зароните его внутрь себя.

Солнце палило немилосердно. Жгло бритые головы учеников. Они все были одеты в одинаковые темно-красные одеяния. Грубый холст, выкрашенный в чанах красной краской, выжимаемой из растения фэй, что послушники добывают высоко в горах. Выше фэй уже не растет ничего. Голые камни, ветер, снега. А здесь, в монастыре, жара. Ученики сидели на земле, в пыли, поджав под себя ноги; они не сводили глаз с Учителя. Они жаждали озарения. Римпотше замолк и поднял руку над головой, обернув ее ладонью к слушающим. Тсхам-па все, как один, уставились на вывернутую наружу коричневую высохшую ладонь старого ламы. Один ученик не смотрел на голую ладонь ламы. Он смотрел вбок. На куст цветущей вишни села маленькая птичка. Она не пела, лишь разевала клювик. Губы молодого тсхам-па дрогнули. Улыбнулись немой птице.

– Вы видите – из моей ладони бьет свет, – изрек лама, и его слова были похожи на удары медного гонга. Цзанг-донг, цзанг-донг. – Я способен выпустить наружу внутренний огонь. Я всегда поддерживаю огонь в себе. Сосредоточьтесь. Думайте. Помните: сначала тава – смотреть; потом гомпа – думать; потом тщиспа – делать. Вы смотрите?

– Смотрим, – хором ответили послушники.

– Теперь думайте. Думайте так: внутри меня проходит жила, толщиной в человеческий волос. Она наполнена вздымающимся по ней пламенем. При моем дыхании через огонь проходит воздушная струя.

Ученики закрыли глаза. Смуглый тсхам-па с лицом тонким и изящным, сильно загорелым на тибетском солнце, тоже послушно закрыл глаза. Птичка на ветке вишни коротко чирикнула. Смуглый тсхам-па вздрогнул всем телом.

– Думайте: жила, по коей течет огонь, расширяется до толщины мизинца… затем до толщины моей руки… затем огненная жила наполняет все мое туловище, и тело мое теперь имеет вид трубы, вмещающей печную топку…

Печная труба. Изба. Горящий очаг. Пламя. Огонь внутри юрты. Огонь, и душащие руки на горле. Когда тебя душат, огонь взрывается в глазах. Огонь горящего сандала. Огонь целующих губ. Огонь ножа, что входит в твою живую плоть.