Вячеслав Шапошников - К земле неведомой - Повесть о Михаиле Брусневе

За разговорами друзья засиделись далеко за полночь. Наутро Леонид отправился на службу. А к вечеру, перед закатом, они пошли вдвоем на вокзал: Михаилу надо было возвращаться…

На воле они виделись в последний раз, встретиться вновь им предстояло уже «на Востоке», как пророчески было написано Леонидом на фотокарточке, подаренной Брусневу в апреле минувшего года.

Вернувшись в Москву, Михаил в тот же день выехал в Тулу — проведать Николая Руделева и Гавриила Мефодиева, работавших там на Патронном заводе.

Эта поездка ничем особенным не порадовала. Руделев, высланный в Тулу из Петербурга, действовал там в одиночку до ноября прошлого года, до приезда Мефодиева.

Он рассказал Михаилу, как взялся было (вместе с рабочим Ананьевым, с которым сдружился здесь, и еще с несколькими рабочими) за устройство артельной мастерской, этакой трудовой коммуны, где все было бы общее. Им даже часть денег удалось достать, необходимых для обзаведения и организации такой мастерской, однако дело это у них «рассохлось». А ведь совсем было собрались подавать прошение на имя губернатора — о разрешении устройства мастерской…

Михаил лишь посмеялся над этой наивной затеей. Свободная артельная мастерская… Какая находка для здешней полиции! Никакого сыска не надо содержать: те рабочие, которые должны интересовать полицию, сами о себе заявляют!..

Договорились о том, что в дальнейшем Руделев и Мефодиев будут поддерживать связь с Михаилом, наезжая в Москву. Расходы на их поездки Михаил взял на себя. Договорились и о том, что, когда в Туле сложится кружок из наиболее подходящих для этого рабочих, Михаил будет посылать туда пропагандистов-интеллигентов из Москвы, будет наезжать и сам.

Накануне собрания, которое должно было состояться на квартире у Михаила, в последних числах февраля, к нему забежал ненадолго Петр Кашинский. Сразу же выпалил новость: тот самый Егупов, с кружком которого он уже предлагал объединиться, только что вернулся из поездки в Варшаву и привез несколько свежих, совсем недавно изданных в Швейцарии, нелегальных брошюр.

— Я считаю, нам завтра же надо с ним встретиться! Я уже договорился об этом и с ним, и с его ближайшим товарищем по кружку — Виктором Вановским. Они придут на наше собрание! — не давая Михаилу раскрыть рта, сыпал Кашинский. — Я думаю, нам немедленно надо объединяться. Без Егупова нам нельзя! Егупов — это весьма широкие связи с другими городами, Егупов — это заграничные издания…

— Но все-таки надо было сначала обсудить этот вопрос, — заметил Михаил.

— Чего же тут обсуждать?! — загорячился Кашинский. — Чего обсуждать, когда все яснее ясного?! Вот увидите, как пойдут наши дела, если мы объединимся!..

Возражать Кашинскому, спорить с ним было невозможно. Он уже все решил сам.

— Ну что же… Если вы так в нем уверены, тогда пусть будет по-вашему… — сказал Михаил и добавил: — Но все-таки надо бы по таким серьезным вопросам сначала посоветоваться как следует…

После ухода Кашинского он пригласил в свою комнату Ивана Епифанова, только что вернувшегося из мастерских. Накануне назначенного в их общей квартире собрания он должен был еще раз поговорить с Иваном. Поело сообщенного Кашинским Михаил особенно остро ощутил свое положение: ему не на кого пока что опереться, не от кого ждать поддержки. Кто на его стороне? Один Федор Афанасьев, с которым Кашинский, пожалуй, не очень-то будет и считаться. Афанасьев для него — представитель «темной рабочей массы». Это уже и прежде можно было почувствовать. Если бы на завтрашнем собрании присутствовал еще и Епифанов, было бы уже легче.

О намеченном собрании Михаил сказал ему не сразу. Сначала заговорил о том, что связано было с их работой, с ремонтными мастерскими, с вагонным депо. И только затем, словно бы спохватившись, словно бы только что вспомнив, сообщил:

— Да! Иван! У меня тут завтра вечером соберутся люди… Для разговора. Сам понимаешь… Хозяйке я сказал: мол, решил справить новоселье с приятелями. Только о себе сказал. Насчет тебя не заикнулся даже. Но… вот тебе… хочу сказать: было бы крайне желательно, чтоб па этом собрании присутствовал и ты: речь пойдет об объединении кружков и, по всей видимости, о выработке единой линии, единого курса… Без обиняков тебе скажу: люди, с которыми я тут вступил в контакты, к сожалению, не избавились еще от народовольческой ереси, еще много путаются в том, что для нас с тобой давно уже сама истина. Между тем за ними — большинство. И они, увы, склонны диктовать условия… К тому же завтра намечается на этом собрании объединение, как я уже сказал. Есть тут, в Москве, один очень резвый деятель… Некто Егупов. Я о нем пока что лишь слышал. Скорее всего, он чистой воды конспиратор, увлекшийся игрой в «опасную деятельность», в «революционера»… Так, по крайней мере, мне показалось по тому, что я о нем знаю. Вот с кружком этого Егупова на завтра намечено объединение кружка, в который здесь вошел я. Руководит нашим кружком Кашинский — студент университета. Он только что побывал тут, у меня. Поставил, так сказать, в известность насчет завтрашнего объединения с Егуповым.