По окончании института Иван Епифанов получил временное место запасного машиниста в Воронежском депо. В Воронеже он женился и после этого — как в воду канул. Ни одного письма от него не было.
С Епифановым Михаил познакомился еще на первом курсе. Они были ровесниками и почти земляками. Иван перед поступлением в Технологический окончил Новочеркасское реальное училище. Из Новочеркасска он был и родом. Спокойный, всегда ровно-добродушный, он сразу же пришелся Михаилу но душе.
В апреле 87-го, когда они были уже на втором курсе, у Епифанова при обыске была найдена полицией прокламация, отпечатанная в связи с покушением на Александра III. Его арестовали, но вскоре отпустили без всяких последствий. В следующем году они вместе пошли в кружок самообразования, из которого, вместе же, перешли в кружок пропагандистов.
Толковым пропагандистом был Епифанов. Но вот, едва расстался с Петербургом, едва женился, — словно бы исчез человек… Михаил не знал, что тут и подумать. Не хотелось верить, что с окончанием института могло так вот просто окончиться для его друга и дело, которому они оба взялись служить, не хотелось верить, что оборвалась и сама их дружба, которая прежде казалась ему такой надежной…
Михаил решил сначала съездить в Москву, затем — в Смоленск (на всякий случай).
Однако с отъездом из Петербурга получилось не вдруг: дела организации задержали еще почти на месяц…
Отъезд он приурочил к последнему ноябрьскому воскресенью.
И вот пришел этот воскресный день. Михаил поручил Валериану Александрову и Василию Воробьеву доставить его вещи к отходу поезда на Московский вокзал, сам же, с наступлением сумерек, отправился на Выборгскую сторону — на квартиру Егора Климанова, где должны были собраться члены Центрального рабочего кружка. Туда же должен был прийти и Вацлав Цивиньский, которому вновь предстояло заменить в кружке Михаила.
Вечер был стыловатый, мглистый. Уже зажигались огни, когда Михаил вышел на улицу. Мимо пробежал фонарщик с лестницей на плече. Вроде бы именно его черная согнутая фигура и напомнила Михаилу, что уже сумерки, что через несколько часов он покинет этот город, так изменивший его за шесть лет, город, с которым у него теперь так много было связано…
Цепочка огней разрасталась впереди, растягивалась вдоль заснеженной улицы, будто перед ним, именно перед ним, провешивался, намечался красноватыми огоньками некий, далеко уводящий путь…
У Климанова собралось около пятнадцати человек. Как обычно, все оживленно разговаривали, делились последними новостями, вспоминали прошлую, особенно многолюдную, сходку, на которой в организацию было принято сразу несколько женщин-работниц с Новой бумагопрядильни, с Карточной фабрики…
Беседуя в сторонке с хозяином квартиры, Михаил задерживалвзгляд то на одном, то на другом лице, словно бы заранее прощаясь с каждым, из пришедших на эту сходку рабочих.
Вот — Николай Богданов. Слесарь мастерских Варшавской железной дороги. Один из членов Центрального рабочего кружка, вошедший в него как представитель Невского района и вскоре же ставший его секретарем. Чуткий, отзывчивый человек, пользующийся уважением и любовью членов организации. Три года назад окончил техническую школу и продолжал самостоятельно пополнять свое образование. Сам создал у себя в мастерских рабочий кружок, где перечитал с другими молодыми рабочими Чернышевского, Добролюбова, Писарева, Глеба Успенского, Николая Шелгунова. При кружке организовал целую библиотеку. Незаменимый, умный организатор…
Вот — Василий Шелгуиов. Рабочие называют его уважительно: Василь Андреич. Плечистый, бородатый. Из псковских мужиков. Говорит степенно, крутым баском. Давно вхож к студентам, грамотному народу. «Башковитый!» — говорят о нем. Друзей у Шелгунова — чуть ли не на всех питерских заводах и фабриках! Самостоятольно организовал кружок на «Новом адмиралтействе», самостоятельно и занятия проводит в этом кружке. Много и целенаправленно читает. В первый раз побеседовав с ним, Михаил узнал, что тот уже успел прочесть книги Плеханова «Наши разногласия» и «Социализм и политическая борьба», книги, дающие настоящий пример применения марксизма в российской действительности и отвечающие на самые животрепещущие вопросы социал-демократического движения в России.
А сам хозяин квартиры?.. Кузнец. А пролетария в нем можно узнать разве что по несколько напряженной и слегка книжной речи.
Читать дальше