Аркадий Крупняков - Есть на Волге утес

Логин взмахнул рукой, подбросил плетку, ухватил ее на лету за черенок. Поднял голову — и снова эти большие, с бездонной глубиной глаза. И снова полыхнули они каким-то злым светом, и опустилась рука с плеткой.

— Поезжай домой, — твердо сказала девка. — Через неделю я пригоню табун сама.

И Логин покорно зашагал к коню, привязанному у дерева. И только проехав верст пять, он одумался. И никак не мог понять, какой силой девчонка заставила его сесть на коня и уехать против своей воли. Поразмыслив, решил, что глаза у девки колдовские.

«…В нынешнем во 170-м (1661 г.) году, ноября в 2 день, били челом тебе, великий государь, и в кругу нам, всему Войску Донскому, наши низовые казаки Степан Разин да Прокопий Кондратьев, а сказали: обещалися-де они соловецким чудотворцам Изосиму и Совватию помолиться, и чтобы ты, великий государь, пожаловал, велел их отпустить соловецким чудотворцам помолиться. И мы тех казаков отпустили с Дону из Черкасского городка ноября в 4 день».

«…Послана великого государя грамота в Танбов к думному дворянину и воеводе Якову. Тимофееву сыну Хитрово. А велено ему ис Танбова послать человек дву или трех на Дон и проведать тайно, нет ли у донских казаков каких шаткостей, и не пошли ли куды в стругах морем войною, и на которые места; и про воровских казаков про Стеньку Разина с товарищи, где они ныне. И что проведают, о том отписать скоро…»

«…Да после того ж те воровские казаки Стеньки Разина пошли морем под гор. Баку и взяли деревню Бзану, и многих полону набрали, а взяли ясырей 150 человек. И взяв, пошли на моря, и на выкуп оценили за человека по 30 рублев, 100 человек выкупили».

Темниковскнй воевода Василий Максимович Челищев готовился ко сну. Года четыре назад, сразу, как только сел на воеводство, заболели у него пятки. Какая невидаль — пятки, подумал воевода и лекаря звать не стал. Потом началась ломота в костях ниже колеи, а после заныли и колени. Да так заныли, что хоть ложись и помирай. Все ночи напролет Василь Максимыч мучился и отсыпался только днем, когда ноги болели меньше.

Лекарь натер их каким-то вонючим зельем, замотал овчинами и не велел открывать ноги до утра. Сколько уж мазей перепробовали, сколько натираний делали, а проку что? Может, эта вонючая смесь поможет? Лекарь ушел, воевода заложил под бороду край одеяла, плюнул на палец, придавил язычок пламени свечи. И верно — ноги ныть перестали, дрема сразу перешла в сон…

Вдруг загремело кольцо в двери. Да так сильно, что воеводу подкинуло на кровати будто от удара грома.

— И-ироды, умереть спокойно не дадут, — плаксиво заговорил воевода. — Кто та-ам?

— Василий, открой — дело спешное! — раздалось за дверью, и воевода узнал голос брата.

— Заходи-и, Змей ты Горыныч. Не заперто.

Брат толкнул дверь, вошел. За ним через порог шагнул подьячий Ондрюшка.

— Што это тебя черти носят, полуношник. Мне вставать не велено, телеса оголять нельзя, а ты…

— Не бранись, Василий. Доспишь потом.

— Что в твоей усадьбе до завтра подождать не может, а?

— Да не из усадьбы я. Из Москвы. Разве забыл?

— Совсем из головы вон. Ну и что там, в Москве?

— А то… Воеводе козловскому башку оттяпали.

— Как это… оттяпали?

— А так. Положили на плаху и…

— Так он же давний приятель мой. Сосед.

— И на это не посмотрели. Заворовался, говорят.

— Расскажи.

— Лучше вот это прочитай. Какой-то стервец челобитную накатал. Будто бы от дворян разных городов. Имен нет, токмо подписано — из города Козлова. Мне один дьяк список с челобитной сделал. Слово в слово; Держи, — и подал воеводе свиток.

— Я дюже глазами слаб. Пусть Ондрюшка чтет — у него глаза вострее.

Подьячий принял свиток, взял шандал, прижег свечу от ночника и начал читать:

— Царю, государю и великому князю Алексею Михайловичу. Бьют челом холопы твои, дворяне разных городов, и дети боярские, и разных чинов помещики и вотчинники. Служим тебе, великому государю, мы, холопы твои, на твоих государевых дальних службах, а без нас, холопей твоих, в вотчинах наших и поместьях люди наши и крестьяня, разоря домишки наши без остатку и пограбя животы наши всяки, бегают от нас в понизовые городы — в Казань, а також по саранской черте…

— Это к нам, выходит?

— Ох-ох-хо! — вздохнул Андреян. — Вся земля опрокинулась. А от нас, думаешь, не бегут?..