— Говорят, питающийся кровью Аблай оставил за себя султана Валия, своего сына…
— Лишь молиться умеет Валий, а не драться с шуршутами!
— Да били мы этих шуршутов и не раз!
— Теперь их семь туменов идет на нас. Семь огнедышащих гор, закрытых кровавыми тучами…
— Шуршутов — неисчислимое множество. Видно, конец пришел славный стране казахов…
* * *
Шуршуты — насмешливое название китайских вояк, не раз являвшихся завоевателями в эти края. Всякий раз им приходилось потом бежать отсюда. Теперь и джунгар называли в народе шуршутами, понимая, кто сзади подталкивает джунгарского контайчи.
Кабанбай-батыр бросил поводья коня одному из своих джигитов, твердым шагом взошел на возвышение перед мечетью.
— О народ мой! — Он широко раскинул обе руки, словно стремясь обнять ими всю площадь, всю степь до самого горизонта. — Не из вашего я края, но к одному корню принадлежим мы все, большие и малые, рыжие и черные, кочующие и пашущие землю. Я — батыр Кабанбай из рода кара-керей, слышали ли вы обо мне?..
— Слышали… Знаем тебя, славный Кабанбай-батыр!
— Веди нас на проклятых шуршутов!
— Слава батыру Кабанбаю!
Кабанбай батыр резко опустил правую руку.
— Страшная, невиданная опасность надвигается на нас. Ветер войны задул с Востока. Никогда этот вечер не приносил радости в наши города и аулы. Контайчи лишь слуга императора шуршутов и идет к нам, чтобы стереть с лица земли страну казахов. В единении и стойкости наша сила. Но для того, чтобы с успехом обороняться от такого страшного врага, следует иметь вождя. Меня ждут в другом месте, ибо семью огненными головами выполз в нашу степь шуршутский дракон. Но я от всей души рекомендую вам воина, которого видел уже в бою. Не смотрите, что он не из знатного рода и молод. Знатность подлинного воина проверяется в бою, а молодость — залог успеха!
В едином порыве закричал весь майдан:
— Скажи нам его имя, батыр!
— Мы слушаем тебя, Кабанбай-батыр!
Кабанбай-батыр поднял руку и указал на громадного батыра, стоящего в стороне от толпы:
— Вот он — Елчибек, которого вы сами прозвали когда-то «Бала-палуан»!..
Да, его знали в городе, хоть он только наезжал сюда время от времени из Чирчика. Елчибек-батыр был похож на молодого барса — высокий, подтянутый, перепоясанный широким ремнем. С пятнадцати лет принимал он участие во всех состязаниях и всегда оказывался первым среди джигитов. За это и получил он свое прозвище «Мальчик-богатырь». Хоть было ему немногим больше двадцати, он уже несколько раз участвовал в сражениях с джунгарами и получил звание сотника. Все понимали, что только незнатнное происхождение помешало стать ему темником в ханском войске. Из уст в уста передавались рассказы о том, как он с двумя сотнями джигитов разгромил полутысячный отряд, состоящих из джунгар и хунхузов, отобрав у них всю захваченную в мирных аулах добычу…
* * *
— Веди нас, Елчибек-батыр!
— Спасибо тебе за добрый совет, батыр Кабанбай!…
Елчибек-батыр вышел вперед и молча поклонился народу. Ничего нельзя было прочесть на его суровом лице воина. Все понимали, какая нелегкая задача — защищать этот брошенный всеми начальниками город от грозного джунгарского контайчи. Защищать без регулярного войска, без необходимых боеприпасов и без надежды на чью-либо помощь.
В глубине майдана послышались крики:
— Эй, дорогу!..
— Освободите дорогу султану Валию, нашему защитнику!..
— Сюда, мой султан!..
На возвышение поднялся человек лет тридцати, с очень бледным лицом, на котором выделялись черные усы вразлет. На нем были парчовая шуба и соболья выскоая шапка. Умные темные глаза обежали толпу, рука с книгой в черном переплете слегка дрожала.
— Жители города Туркестана! — начал он тихо, и площадь сразу замолкла. — Отец оставил меня с четырнадцатилетним сыном Абулмансуром, чтобы мы руководили защитой города. Но все вы занете, что я никогда еще не держал пики в руках. У меня другая страсть — наука. С великой радостью услышал я слова славного батыра Кабанбая о том, чтобы мой друг Елчибек-оглан возглавил ополчение в этот трудный час. По мере своих скромных сил обещаю быть ему верным помощником…
И султан Валий, известный своей ученостью, протянул руку простому джигиту, с которым он давно дружил. Гром приветствий прокатился по площади. И лишь на правой стороне от возвышения, где стояли знатные и богатые люди, кто-то недовольно крикнул:
— Не к лицу тюре уступать власть какому-то безродному палуану!..
Читать дальше