Роберт Картер - Меч войны

Хэйден выпил оставшийся шираз с кислым тостом: «Счастья тебе, Аркали. И тебе, Роберт».

Он принял решение. Он присоединится к Клайву в этой финальной битве, дождётся подходящего момента, тщательно выбрав его, и затем расскажет ему всё лично.

Чанда Сахиб откинул полог шатра и вышел наружу. Его встреча с Жаком Ло превратилась в совет отчаяния. После этого француз возвратился на свои позиции без твёрдого соглашения о чём-либо. Было ясно, что он был более чем готов к заключению сепаратного договора с врагом.

Шаг за шагом агрези демонстрировали себя лучшими солдатами. Они обходили французов как в походе, так и в военном деле. В Волконде и Утаторе, в Лалгуди и Пичонде, Сабат Джанг Бахадур везде оправдывал это имя. Теперь же, когда д'Атейль сдался, Ло выглядел паралитиком. Он утратил своё достоинство.

Голоса снаружи, отвлёкшие Чанду Сахиба от молитвы, затихли с его появлением. К нему приволокли трёх человек, жалко причитающих, связанных в запястьях и щиколотках, соединённых одной верёвкой. Раза и телохранители его сына стояли вокруг в свете костра, ожидая порки.

— Мы поймали этих собак, когда они хотели сбежать!

— Они — дезертиры, господин. Надо содрать с них шкуру.

Глаза претендента на престол остановились на них, затем перешли на группу фанатично преданных ему, клявшихся в верности в зените его славы. Это были представители знати, люди чести, солдаты. В течение двух дней он видел безумный блеск в их глазах и понял, что это был признак отчаяния. Он печально переводил взгляд с одного на другого, ощущая в себе холодное молчание не высказанных им молитв, зная, как желают эти люди содрать кожу с несчастных, лежавших перед ним, чтобы этой жертвой искупить собственный провал.

— Этим ничего не достигнешь, — сказал он пустым голосом. — Отпустите их.

Надир Замани, один из его ближайших союзников, сплюнул в раздражении, но замолчал, когда Чанда Сахиб положил тяжёлую руку ему на плечо.

— Всё кончено, Надир. Мы сражались и потерпели поражение. Это была воля Аллаха.

Двое из развязанных бросились прочь, скрывшись во тьме, но третий упал к ногам своего господина со слезами, жгущими его глаза.

Чанда Сахиб наклонился и поднял дезертира. Он вгляделся в лицо ветерана и прижал его к своей груди.

— Благодарю тебя, друг, — сказал он. — Ты хорошо служил мне. Теперь я освобождаю тебя от твоего обещания. Ты можешь идти, если желаешь.

Он улыбнулся своему сыну, который тоже сражался и тоже был побеждён. Бедный, упрямый, своевольный Раза! Отступление из Аркота подорвало дух его армии.

Разгром у Коверипака явился для них окончательным ударом. Засада! Какая глупость! Не советовал ли он сыну беспокоить ангрези, истощая их, но не доводить до битвы, каким бы преимуществом ты ни обладал, что бы ни говорили французы?

«О да, — думал он, спокойно и без гнева глядя на сына. — Глядя назад, легко теперь видеть, что Сабат Джанг Бахадур должен был победить в Карнатике. После того поражения ты увёл своих телохранителей в Пондичерри, но великий Дюплейкс не смог простить твоей глупости, как прощаю её я. Прощай, мой сын! Пусть Бог хранит тебя».

Он позвал к себе людей, хранивших верность ему. Во время дурбара он разделил между ними всё, чем владел в этом мире, говоря, что этого мало, но что не хватило бы никаких сокровищ, чтобы оплатить их жертвы, понесённые ради него.

— Нет господина, которому так хорошо служили бы его люди. Вы пришли ко мне добровольно. Свободно же должны и покинуть меня. Моё время пришло и ушло.

В эту ночь, зная, что французы наблюдают за ними, Раза и Надир Заман возглавили делегацию перемирия с генералами Мухаммеда Али ради получения пропуска, позволявшего бывшим союзникам Чанды Сахиба беспрепятственно пройти через окружающее их кольцо смерти.

Возвратившись с переговоров перед рассветом, Раза пришёл в шатёр отца. С ним был Надир Заман и ещё один человек, хранивший молчание. Он стоял немного в стороне, закутанный в покрывало так, что виден был лишь подбородок. Угли костра пылали красным огнём снаружи шатра Чанды Сахиба, и человек, который был близок на толщину волоса к владению Карнатикой, стоял одиноко под звёздами, задумчиво глядя на обуглившееся дерево. Он отпил холодной воды из французской фляги. Рассказ Разы был ядом во рту у него, когда ему пришлось говорить это своему отцу.

— Они так хотят получить твою голову, что выставили тысячу конников для патрулирования! Они хватают и убивают каждого, кто пытается проскочить через оцепление не сдаваясь! Отец, они ищут тебя!