Сергей Мстиславский: Накануне

На сегодняшний день мастер Ефимов допустил, однако, промашку: не сразу прислушался, первое слово, начальное, пропустил: наверно, было короткое. Говорил, уже возражая кому-то, Шиханов, и из возражения было видно, что внесено предложение на девятое января объявить забастовку в память расстрела пятого года.

Кто внес? Ефимов обругал себя крепко и тихо: для доклада ж очень существенно, кто. Ежели б Павлова, слесаря, третьего дня не взяло охранное, можно было бы голову прозакладывать, что именно он. Павлов в таких делах всегда был первый застрельщик: в докладах ефимовских ему всегда было поэтому главное место: за то и взят.

Шиханова мастер слушал сначала лениво. Шиханов говорит неторопливо и в однозвучье, обстоятельно и пространно говорит: степенный человек, числился в рабочей группе Военно-промышленного комитета — стало быть, лучший помощник администрации против всякого расстройства работ. Затем и учредил эту группу председатель комитета господин Гучков, именитейший коммерсант и заводчик. Насчет царя и капиталистов он, конечно, тоже выражается, без этого к рабочему нынче не подойти. Тем более, Шиханов значится социал-демократом, меньшевиком. Но ведь от слова не сбудется. Это только говорится так: бритва скребет, а слово режет. На деле же слово что! Летун!

В октябре — не будь Шиханова, не миновать бы на Айвазе стачки: сумел-таки уговорить. И сейчас тоже — против забастовки девятого ведет доводы… Хоть не слушай.

Ефимов совсем было отодвинулся от хода, передохнуть, но тотчас же снова, насторожившись, вжался ухом в стену:

— Вместо девятого Рабочая группа предлагает однодневную забастовку в день возобновления занятий Государственной думы — в знак приветствия и поддержки.

Бастовать? Рабочая группа? Ефимов в первый момент даже понять не мог: это что же — и Военно-промышленный поворачивает всем прочим вслед. А с войной как же?

Об этом не сказал, кончая долгую свою речь, Шиханов: только Думе похвальное слово. В цеху захлопали довольно дружно, и тотчас заговорил по визгу слышно — токарь из поляков, Покшишевский. Ефимов наморщился. Этот — свистун. Как начнет, так и кончит: "В борьбе обретешь ты право свое". "Долой, долой" — через каждое слово, только звон по мастерской. И о нем Ефимов докладывал, а почему-то охранное не берет.

И сейчас разоряется. Ясное дело, рад стараться: и за девятое, и за Государственную думу особо… И про Керенского особо кричит…

Похлопали и ему.

Переждал, послушал опять… Не сразу признал по голосу. Сосипатр Беклемишев, как будто. Верно. Сосипатр и есть… Ефимов насторожился, напряг слух, опять прилип ухом к ходу. До сего времени не было еще случая, чтобы Сосипатр выступал. Парень, прямо сказать, на образец: хотя молодой еще, всего двадцать пять лет, но уже высокой квалификации, приличного заработка, хорошо грамотеи. Притом, из наследственных, так сказать, айвазовцев: и отец и дед до самой смерти на заводе слесарями работали. И политикой будто вовсе не был зашиблен: когда в Рабочую группу выборы шли, его по цеху против Шиханова выставляли: в цеху Сосипатра особо уважают и любят. Отказался, не пошел в группу. И на митингах никогда голоса не подымал.

А сейчас…

А сейчас… прямо слуху своему не поверил Ефимов. Начал Беклемишев будто ладно: против забастовки в день Думы, против того, чтобы "думских звонарей" поддерживать, но дальше — о "кровавом воскресенье", о том, чтобы девятого обязательно бастовать… Да в каких словах… Хоть Павлову в пору…

Ефимовская спина, согнутая, давно уже ныла, но мастер не отгибался от «телефона», ловя каждое слово. Голос Сосипатра, вздрагивавший сначала от непривычки, должно быть, на людях говорить, звучал уже ровно и крепко.

— Девятого, стало быть, бастовать. Но я еще так скажу, товарищи. Одной забастовки, безусловно, мало. Стачка, какая б она ни была, все же дело, так прямо сказать, домашнее: дальше своего квартала, много, района, — не уходит. И получается вроде того, что у себя дома кулаком по столу стучать. По прежнему времени для острастки хозяину, для повышения заработка и иных, домашнего — так скажем — порядка дел, — и стачки, конечно, было достаточно. Но сейчас перед рабочим классом…

У Ефимова быстрым частым дрогом заморгали ресницы. «Классом»? Да он что, социал-демократ? Только от них о "рабочем классе" и слышишь".

— …перед рабочим классом покрупнее задачи: нынче надо крепко, под самый корень брать. Пора от таких забастовок, розничных, вообще, выступлений, переходить к общей организованной борьбе за общие требования. Пора выходить за фабричные стены — на улицу.