Георг Эберс - Уарда

Жрецы, руководившие египетским народом, не пренебрегали ни одним явлением природы. Что бы ни происходило на земле или на небе, они все приветствовали как проявление божества. С утра и до поздней ночи, от начала разлива Нила и до самой засухи они заполняли жизнь нильской долины бесконечными гимнами и жертвоприношениями, шествиями и празднествами, прочно связывая тем самым человеческую личность с богами и их представителями на земле.

Несколько минут господин и его слуги молча стояли на коленях, устремив взоры на священную звезду и прислушиваясь к песнопениям жрецов. Но вот голоса умолкли, и Паакер встал. Все вокруг по-прежнему оставались на коленях, только возле жилища рабов, прислонившись к столбу, неподвижно стоял какой-то человек, ярко освещенный лунным светом. Махор подал знак, и слуги поднялись с земли, а сам он решительным шагом направился к тому, кто посмел пренебречь вечерней молитвой, тогда как сам он с неукоснительной строгостью соблюдал все обряды.

– Домоправитель! Сто палок по пяткам этому нечестивцу! – крикнул он.

Домоправитель поклонился и сказал:

– Господин, это плетельщик циновок, врач запретил ему двигаться, да к тому же он не в силах даже шевельнуть рукой. У него сильные боли – ведь ты перебил ему позавчера ключицу.

– И поделом ему, – произнес Паакер так громко, что несчастный слышал его слова. Затем он повернулся и пошел в сад. Здесь он крикнул погребщика и приказал ему:

– Выдай сегодня вечером рабам пива! Всем до одного, и не скупись!

А через несколько минут Паакер уже очутился перед своей матерью. Он нашел ее на крыше дома, где стояли кадки с растениями, в то самое время, когда она передавала на руки няньке свою двухлетнюю внучку-дочь младшего сына, – чтобы та уложила ее спать.

Паакер почтительно приветствовал мать. Это была старая женщина с добрым и приятным лицом. У ног ее вертелось несколько собачек.

Паакеру пришлось отбиваться от ее любимца, прыгавшего прямо на него. Старой женщине часто приходилось проводить долгие часы в одиночестве. Отогнав собачонку, Паакер повернулся к няньке, чтобы взять у нее из рук ребенка. Но девочка упиралась и так отчаянно кричала, что он в конце концов посадил ее на пол, сердито крикнув:

– Вот упрямая девчонка!

– Она весь вечер была тиха и послушна, – сказала его мать. – Не сердись, ведь она так редко тебя видит!

– Что же, – отозвался Паакер. – Я это уже слышал не раз. Собаки меня любят, но стоит мне прикоснуться к ребенку, как он подымает крик.

– У тебя такие жесткие руки…

– Унеси эту пискунью! – крикнул Паакер няньке. – Мать, мне надо поговорить с тобой.

Сетхем осыпала девочку поцелуями и, успокоив ее, отослала спать. Потом она подошла к сыну и, ласково потрепав его по щеке, сказала:

– Если бы эта малютка была твоя, она сама тянулась бы к тебе и ты бы понял, что ребенок – это самое большое счастье из всех благ, которые боги даровали людям.

Паакер усмехнулся.

– Я знаю, к чему ты клонишь, но оставим этот разговор, я должен сообщить тебе нечто очень важное.

– Что такое? – забеспокоилась Сетхем.

– Сегодня я в первый раз – с того времени, – ты знаешь, о чем я говорю, – встретился с Неферт. Пора забыть старое! Ты ведь скучаешь по своей сестре? Так вот, навещай ее – отныне я не против этого.

С нескрываемым удивлением взглянула Сетхем на сына, и слезы покатились по ее лицу.

– Верить ли мне своим ушам? – нерешительно спросила она. – Дитя мое, неужели ты…

– Я хочу, чтобы ты восстановила добрые отношения с твоими родными, – твердо сказал Паакер. – Размолвка и так уж длилась достаточно долго.

– О, да! Даже слишком долго! – подхватила Сетхем. Паакер промолчал, опустив глаза. Затем, уступая просьбе матери, сел возле нее.

– Я знала, что этот день принесет нам радость, – сказала она, взяв его за руку. – Я видела во сне твоего отца Осириса, а потом, по дороге в храм, мне сначала повстречалась белая корова, потом свадебное шествие. А священный баран Амона даже коснулся губами пшеничной лепешки, которую я ему протянула.

– Это добрые предзнаменования, – серьезно сказал Паакер.

– Да, сын мой. Так поспешим же с благодарностью принять то, что обещают нам боги! – радостно воскликнула Сетхем. – Завтра же я пойду к сестре и скажу ей, что мы снова будем жить в любви, снова будем делить радость и горе. В наших жилах течет одна кровь. Ведь подобно тому, как порядок и чистота оберегают дом от упадка и радуют взор гостя, единство сохраняет счастье в семье и внушает уважение соседям. Что было, то прошло, пусть же прошлое будет забыто! Ведь в Фивах много женщин и без Неферт. Сотни знатных женщин страны сочли бы за счастье иметь тебя зятем.