Юрий Корольков - Тайны войны

Муссолини по обыкновению ворчал, был недоволен, что фельдмаршал Лист без его ведома заключил перемирие с греками. Он уверен, Гитлер снова хочет его обмануть. В частном разговоре назвал немцев грязными псами. Немцы на словах распинаются в дружбе, а на деле готовы бросить лишь небольшую кучу костей. Муссолини этого не потерпит. Его сердце полно негодования. Он по горло сыт лихоимством Гитлера. Но в палате дуче выступил с речью, прославляя германского союзника, распинаясь в дружеских чувствах к Гитлеру.

В разговоре с Риббентропом Чиано выяснил – германское вторжение в Россию предрешено. Муссолини сказал по этому поводу: «Пусть, пусть Гитлер потеряет там побольше своего оперения! Это нам на руку». А Галеаццо Чиано записал в дневнике:

«Многочисленные признаки создают впечатление, что операции против России должны скоро начаться. Идея войны с Россией популярна, поскольку день падения большевизма нужно считать одним из самых важных в современной истории. Немцы считают, что война закончится в восемь недель. – Здесь Чиано задумался и записал смутно тревожившую его мысль: – Но что, если советские армии покажут силу сопротивления, которая превзойдет силу, проявляемую нашими странами? Какое влияние это окажет на пролетарские массы мира?..»

Первое сообщение из Цюриха, от Ротгехера, пришло через неделю после отлета Гесса. Телеграмма была короткая:

«Альфред Хорн жив, здоров, просит передать, чтобы не беспокоились».

Гитлер с довольным видом постучал пальцами о подлокотник кресла. Показал телеграмму Герингу.

– Теперь твое слово, Герман. Послезавтра мы начинаем.

Вторжение воздушного десанта на остров Крит началось утром двадцатого мая 1941 года. На стороне немцев в операции принимало участие шестнадцать тысяч парашютистов и другие войска, обслуживающие боевые действия. Кроме того, семь тысяч солдат было переброшено на остров военно-морскими судами.

Матросу королевского флота Роберту Крошоу в третий раз пришлось заниматься эвакуацией. Сначала в Дюнкерке, потом в Пирее и теперь здесь, у рыбачьего поселка, притулившегося под скалой с непонятным названием, словно взятым из учебника истории древней Греции, – Сфакион. В общем – на острове Крит.

Иногда Роберту казалось, что весь мир походит на груду ветоши, сваленной на палубе корабельного склада, той, что машинисты вытирают поручни или комкают постоянно в руках. Каждая нитка – перепутанные человеческие судьбы, и распоряжается ими боцман. Хочет – даст на машинную вахту, либо оставит в складе, или невзначай затопчет ногами и потом выбросит за борт. Вероятно, нити его и Кэт тоже попали в разные руки. Роберт очутился в Эгейском море, а Кэт осталась где-то там, в Лондоне. И никогда не бывает, чтобы ветошь вновь собирали в кучу. Разве для того только, чтобы сжечь…

Когда на Крите высадился германский десант, эсминец «Роджерс» стоял в Александрии. Через четыре дня корабль был на траверзе острова. Думали, придется отражать атаки, вести бой, но получилось другое – снова эвакуация. Правда, Роберт не знал, какие потери несли британские войска на острове, что же касается морского флота, то в первые дни он потерял два крейсера, три эскадренных миноносца и надолго вышел из строя один линкор. Эсминец «Лондон» погиб на его глазах. Море, точно акулами, кишело германскими подводными лодками. Торпеда ударила в борт рядом с машинным отделением. Корабль затонул в несколько минут. «Роджерс» находился ближе других к месту катастрофы, начал спасать тонувших людей, но тотчас же ушел – снова появились немецкие субмарины. Эсминец едва увернулся от торпедного залпа. Гибнущие матросы цеплялись за брошенные канаты, но осатаневшая вдруг вода срывала их и отбрасывала в сторону. Они исчезали в кипящих бурунах. Роберт пытался спасти одного из моряков. С какой силой тянул канат! Упирался ногой в планшир, сантиметрами выбирал неподатливый пеньковый трос. На другом конце его болтался человек с искаженным от напряжения лицом. Волны захлестывали его, Роберт перехватил руку, но эсминец шел уже полным ходом, со скоростью курьерского поезда. Моряк пытался вцепиться зубами в канат, но в следующее мгновение бешеные струи оторвали его и бросили в зеленый водоворот. Канат вдруг обмяк, и Роберт упал. Когда он поднялся, на море никого не было. Только за кормой темнели удалявшиеся точки – головы людей, брошенных на произвол судьбы. Ветошь, выброшенная за борт… Говорят, позже некоторых удалось спасти, но очень немногих.