Исабель Альенде - Дом духов

— Жди здесь и сторожи лошадей. Не двигайся! — приказал я.

Мальчик взял поводья, а я зашагал, нагибаясь, с ружьем в руках. Я не чувствовал ни своих шестидесяти лет, ни боли в изувеченных костях. Я шел, подстегиваемый желанием отомстить за себя. Над одним из бараков поднимался слабый столб дыма, я увидел лошадь, привязанную к дверям, сообразил, что именно там должен быть Педро Терсеро, в пошел к бараку кружным путем. Зубы стучали от напряжения, я думал, что не стану убивать его сразу одним выстрелом, потому что это было бы слишком быстро, удовольствие мое кончилось бы через минуту, а ведь я так долго ждал, смакуя в воображении тот момент, когда я разорву его на куски. Однако и дать ему возможность убежать я не мог. Он был много моложе меня, и, если бы я не сумел напасть на него внезапно, он бы мог спастись. Рубашка моя пропиталась потом, прилипла к телу, пелена застилала глаза, но я чувствовал себя двадцатилетним и сильным как бык. Я прокрался в барак тихо, на цыпочках, сердце билось как барабан. Я оказался внутри просторного помещения, пол которого был покрыт опилками. Большими штабелями лежала древесина, а машины были покрыты огромными кусками зеленого брезента, оберегавшего их от пыли. Прячась между штабелями досок, я продвигался вперед, как вдруг увидел его. Педро Терсеро Гарсиа лежал на полу, под головой было свернуто одеяло, он спал. Рядом был небольшой очаг с тлеющими углями на камнях и котелок для воды. Я остановился, потрясенный, и мог наблюдать за ним сколько угодно, со всей ненавистью, на какую был способен. Я пытался навсегда запечатлеть в своей памяти это смуглое лицо, с почти детскими чертами, на котором борода казалась приклеенной, не понимая, какого черта увидела моя дочь в этом обыкновенном парне. Ему было лет двадцать пять, но, спящий, он показался мне мальчиком. Я должен был напрячь все свои силы, чтобы сдержать дрожь в руках и лязг зубов. Поднял ружье и сделал два шага вперед. Я был так близко, что мог прострелить ему голову, не целясь, но решил подождать несколько секунд, чтобы пульс пришел в норму. Этот миг нерешительности и погубил меня. Думаю, что привычка прятаться обострила слух Педро Терсеро Гарсиа и инстинкт предупредил его об опасности. В долю секунды он очнулся, не открывая глаз, напряг все свои мускулы, натянул сухожилия и с необыкновенной силой сделал такой прыжок, что единым махом оказался в метре от того места, куда вошла моя пуля. Мне не удалось прицелиться снова, потому что он нагнулся, моих рук ружье, которое далеко отлетело. Помню, что меня охватила паника, когда я оказался безоружным, но я тут же осознал, что он напуган больше, чем я. Мы молча смотрели друг на друга, тяжело дыша, каждый ждал первого движения другого, чтобы прыгнуть. И тогда я увидел топор. Он был так близко, что достаточно было протянуть руку, что я и сделал, недолго думая. Я схватил топор и с диким воплем, который вырвался из самых глубин, я бросился на него, готовый рассечь его сверху донизу одним ударом. Топор блеснул в воздухе и упал на Педро Терсеро Гарсиа. Струя крови брызнула мне в лицо.

В последнее мгновение он поднял руки, чтобы задержать удар, и лезвие топора начисто отсекло ему три пальца правой руки. С трудом я бросился вперед и упал на колени. Он прижал руку к груди и выбежал. Перескакивая по доскам и штабелям, добежал до лошади, вскочил на нее одним прыжком с ужасным криком, прозвучавшим среди тенистых сосен. Позади него тянулся кровавый след.

Я стоял на четвереньках на полу, задыхаясь. Прошло несколько минут, прежде чем я успокоился и понял, что не убил его. Моей первой реакцией было облегчение, потому что, почувствовав горячую кровь, брызнувшую мне в лицо, я внезапно избавился от ненависти и усилием воли пытался вспомнить, почему я хотел убить его, чтобы оправдать ярость, которая захлестывала меня, разрывала грудь, звенела в ушах, застилала глаза. В отчаянии я открыл рот, пытаясь набрать воздух в легкие, и тогда мне удалось подняться, но я начал дрожать, сделал два шага и упал на гору досок, чувствуя головокружение, не в силах восстановить дыхание. Я подумал, что потеряю сознание, сердце прыгало в груди, словно обезумевшая машина. Наверное, прошло много времени, не знаю. Наконец я открыл глаза, поднялся и нашел ружье.

Мальчик Эстебан Гарсиа оказался рядом со мной, он молча смотрел на меня. Он собрал отсеченные пальцы и держал их как пучок окровавленной спаржи. Я не мог удержать рвоту, рот был полон слюны, меня вырвало, я запачкал сапоги, в то время как мальчишка невозмутимо улыбался.