Исабель Альенде - Дом духов

С самого раннего детства в обязанности Альбы входило расставлять свежие цветы в вазы. Она открывала окна, чтобы в комнаты потоком хлынули свет и воздух, но цветы не доживали до вечера, ибо суровый голос Эстебана Труэбы и его удары тростью обладали способностью пугать природу. Когда он проходил мимо, домашние животные разбегались, а растения увядали. Бланка начала выращивать эвкалипт, привезенный из Бразилии, худосочный, робкий побег, единственным достоинством которого была его цена: он оценивался по листьям. Когда в доме слышали, что идет сенатор Труэба, тот, кто находился ближе всех, бежал на террасу спасать эвкалипт, потому что едва старик приближался, растение опускало листья, а на стебле появлялись слезы, бежавшие как молоко.

Альба не посещала коллеж, так как ее бабушка говорила, что тому, кто так обласкан звездами, нет нужды уметь более, чем писать и читать, а этому она может научиться и дома. Она так спешила обучить ее грамоте, что в пять лет девочка читала газету во время завтрака, комментируя известия вместе со своим дедушкой, а в шесть обнаружила таинственные книги в загадочных ящиках своего легендарного прадедушки Маркоса и пришла в этот мир во всеоружии разнообразных знаний. О ее здоровье тоже не беспокоились, потому что не верили в пользу витаминных добавок и считали, что вакцины предназначены для кур. Кроме того, бабушка изучила линии ее руки и предсказала, что у нее будет железное здоровье и долгая жизнь. Ей позволяли красить волосы «Байрумом», чтобы смягчить их темно-зеленый цвет, несмотря на то что сенатор Труэба предпочел бы оставить их такими, ведь Альба была единственной, кто унаследовал что-то от прекрасной Розы, пусть это был всего лишь морской цвет волос. Чтобы доставить ему удовольствие, в юности Альба перестала прибегать к «Байруму» и споласкивала голову настоем петрушки, что делало зеленоватый цвет особенно густым. В отличие от большинства женщин в их семье, она не могла похвастаться статью, была небольшого роста, с мелкими чертами лица.

В редкие минуты досуга, когда Бланка задумывалась о себе и о своей дочери, она сожалела, что девочка росла в одиночестве, без сверстников, с которыми могла бы играть. В действительности Альба не чувствовала себя одинокой, наоборот, иногда была бы счастлива избежать ясновидения своей бабушки, интуиции матери и шума взбалмошных людей, что без конца приходили, уходили и снова возвращались в «великолепный дом на углу». Бланку беспокоило то, что ее дочь не играла в куклы, но Клара соглашалась с внучкой, говоря, что эти маленькие пластмассовые трупики со своими открывающимися и закрывающимися глазками и притворно скромной улыбкой просто отвратительны. Иногда она сама мастерила некие бесформенные существа из остатков шерсти, когда вязала вещи для бедных. Эти создания не имели ничего общего с человеческими, и поэтому их легче было баюкать, качать, мыть, а потом выкидывать на помойку. Любимым местом игр для девочки был подвал. Из-за мышей Эстебан Труэба приказал сделать засов на двери, но Альба пролезала вперед головой через слуховое окно и спускалась в этот рай забытых вещей. В этом месте, куда подолгу никто не заглядывал, всегда царил полумрак, точно в запечатанных пирамидах. Здесь громоздилась вышедшая из употребления мебель, инструменты непонятного назначения, сломанные машины, детали, оставшиеся от «Ковадонги», доисторического автомобиля, который ее дядюшки разобрали и хотели переделать в экипаж для скачек и который в конце концов превратился в металлолом. Этот чудесный хлам служил Альбе для строительства домиков по углам. Из баулов и чемоданов со старой одеждой она извлекала наряды для создания театральных спектаклей, которым никто не рукоплескал. В подвале же Альба обнаружила мохнатый ковер, черный, изъеденный молью, с головой и лапами собаки, который, если его разложить на полу, казался несчастным животным. Это были останки верного Баррабаса.

Однажды в рождественскую ночь Клара сделала своей внучке сказочный подарок, которому суждено было заменять порою соблазнительные путешествия в подвал: ящик с баночками красок, кисти, маленькую лестницу, а также разрешение пользоваться по своему желанию самой большой стеной в ее комнате.

— Это послужит ей для того, чтобы отводить душу, — сказала Клара, когда увидела Альбу, забравшуюся на лестницу и живописующую под потолком поезд, полный зверушек.

В течение нескольких лет Альба разрисовала эту и другие стены своей спальни огромной фреской, на которой среди флоры таинственной планеты и сказочной фауны с выдуманными животными, подобно тем, что вышивала Роза на своей скатерти и создавала Бланка в своей керамической печи, поселились желания, воспоминания, печали и радости ее детства.