Гарриет Бичер-Стоу - Хижина дяди Тома

Когда Джордж вошел в чулан, сердце у него мучительно сжалось, перед глазами поплыли круги.

– Не может быть… не может быть! – проговорил он, опускаясь на колени перед Томом. – Дядя Том, друг мой!

Знакомый голос достиг слуха умирающего. Он чуть повел головой и улыбнулся.

Слезы, делающие честь мужественному сердцу юноши, хлынули у него из глаз, когда он склонился над смертным одром своего несчастного друга.

– Дядя Том! Очнись… скажи хоть слово! Посмотри на меня! Я Джордж! Ты узнаешь своего маленького Джорджа?

– Мистер Джордж… – чуть слышно прошептал Том, открывая глаза и растерянно озираясь по сторонам. – Мистер Джордж!

Мало-помалу сознание вернулось к нему, его взгляд прояснился, лицо осветила счастливая улыбка, пальцы мозолистых рук переплелись на груди, по щекам побежали слезы.

– Слава создателю! Больше мне ничего… ничего не нужно! Меня помнят… не забыли! Как хорошо стало на сердце… Теперь я могу спокойно умереть.

– Ты не умрешь, дядя Том, и не думай об этом! Тебе нельзя умирать. Я выкуплю тебя, увезу домой! – горячо воскликнул Джордж.

– Поздно, мистер Джордж, теперь уже поздно!

– Дядя Том, не умирай! Я не перенесу этого. Сколько ты страдал! И где я нашел тебя! В грязном чулане, всеми брошенного!

Том коснулся его руки:

– Только не рассказывайте об этом Хлое. Зачем ее огорчать, бедную! А ребятишки мои!.. Как подумаю о них, так сердце разрывается на части… Поклон от меня передайте, мистер Джордж, хозяину и хозяйке… добрая у нее душа… и всем… всем…

В эту минуту Легри подошел к дверям чулана, с притворным безразличием заглянул внутрь и отвернулся.

– Дьявол! – крикнул Джордж, не в силах сдержать негодование. – Одно утешение: поплатится он когда-нибудь за свои грехи!

Радость свидания с молодым хозяином, казалось, вдохнула новые силы в сердце умирающего Тома… но ненадолго. Он вытянулся, тяжко вздохнул всей грудью – раз, другой… А потом на губах его появилась улыбка, и словно сон смежил ему веки.

Юноша, не шелохнувшись, долго смотрел на бездыханное тело. Чувство благоговения охватило его. Он закрыл мертвые глаза своего друга, выпрямился и, обернувшись, увидел позади себя Легри.

Смерть, свидетелем которой Джордж был всего лишь минуту назад, обуздала в нем юношескую горячность. Присутствие этого человека внушало ему только чувство омерзения, и он решил покончить с ним, не тратя лишних слов.

– Вы получили с него все, что могли. Больше он вам не понадобится, – сказал юноша, твердо глядя Легри в глаза. – Сколько вам заплатить за мертвого? Я хочу похоронить его.

– Я мертвецами не торгую, – угрюмо буркнул Легри. – Хороните, пожалуйста.

– Ребята! – властным голосом сказал Джордж, обращаясь к трем неграм, которые молча смотрели на бездыханного Тома. – Помогите мне донести его до тележки и достаньте где-нибудь заступ.

Те сразу бросились выполнять приказание: один побежал искать заступ, двое других подняли тело.

Джордж словно не замечал Легри, а тот, не решаясь прекословить ему, засвистал с напускным равнодушием и отправился следом за всеми к дому.

Джордж вынул из тележки сиденье, постлал на освободившееся место свой плащ и помог осторожно опустить на него мертвого. Потом он повернулся к Легри и заговорил, изо всех сил стараясь сдержать себя:

– Я еще ничего не сказал вам о вашем злодеянии. Сейчас не время и не место обсуждать это. Но, сэр, правосудие покарает вас за невинно пролитую кровь. Вы совершили убийство, и я этого так не оставлю. Дайте мне только доехать до ближайшего города! Властям все будет известно!

– Ну и пусть! – крикнул Легри, презрительно щелкая пальцами. – Посмотрим, что у вас получится из этой затеи. Свидетели есть? Кто подтвердит ваши показания? Что, взяли?

Легри хорохорился неспроста. Джордж понял это сразу. Кроме них двоих, на плантации не было ни одного белого чело века, а с показаниями негров в суде не считаются. Джорджу хотелось крикнуть так, чтобы небо содрогнулось: «Где же справедливость?» Но он знал, что это ничему не поможет.

– Негр сдох – подумаешь, важность! – сказал Легри.

Эти слова были искрой, упавшей в пороховой погреб. Благоразумие не принадлежало к числу добродетелей кентуккийского юноши. Он бросился на Легри с кулаками, и тот, как подкошенный, упал ничком на землю.

Некоторым людям побои явно идут на пользу. Эти люди немедленно проникаются уважением к тому, по чьей милости им пришлось уткнуться носом в грязь. Так было и с Легри. Он встал, отряхнул пыль с куртки и проводил почтительным взглядом медленно удаляющуюся тележку. Проводил – заметьте! – не вымолвив ни слова ей вслед.