Арсений Семенов - Землепроходцы

В Анадырском Атласов был огорошен известием: Лука Морозко с горсткой казаков восемь месяцев на­зад ушел отыскивать реку Камчатку! Атласов опоздал! Это было крушение всех его надежд и планов, которые он столь долго вынашивал.

Но через две недели Лука Морозко вернулся с из­вестием о неудаче: всего в двух днях пути от Камчатки казаки опрокинули по нечаянности в реку лодку с бое­припасами. Следовать дальше с десятком безоружных товарищей Морозко почел безумием — по известиям, полученным от надежных проводников, на реке Кам­чатке обитали многолюдные иноземческие роды, веду­щие беспрерывные войны друг с другом. Там казаки могли ни за понюх табаку сложить головы.

Атласов понял, что надо спешить. Не повезло Мо­розке — мог какой-нибудь другой отряд казаков или промышленных проникнуть в сторону Камчатки с вер­ховьев Колымы или Индигирки через Пенжину, даже не заходя в Анадырское.

Лука Морозко вернулся в Анадырское совсем боль­ной — его трепала лихорадка.

— Бери больше людей и спеши! — наставлял он Атласова. — С малыми людьми ты ничего не достиг­нешь. Камчадальские роды насчитывают по тысяче и больше человек. И будь осторожен, головы не теряй, даже когда небо покажется с овчинку. Не посрами от­цовскую казацкую славу. Благослови тебя бог, сынок! Верю я в тебя — хоть и отчаянная у тебя башка, но светлая. То замечал я не раз и потому люблю тебя. А в случае чего, когда не будет уже никакой надежды на спасение, — улыбнулся через силу старый казак, — зажмурь один глаз, а вторым гляди на потолок, как я учил тебя. Там прочтешь свое спасение.

Между тем приказчичьи заботы связывали Атласо­ва по рукам и ногам, грозя отдалить поход до неопре­деленного будущего. Казалось, все земные и небесные силы сговорились против него. В последние несколько лет соболь на Анадыре стал так стремительно умалять­ся, что это сильно встревожило воеводскую канцеля­рию. Воевода предписал Атласову любым способом взыскать ясачные недоимки за прошлые годы с ана­дырских юкагиров. Уже бывший до Атласова приказ­чик поступил с юкагирами слишком круто, забирая в счет недоимок соболиные и собачьи шубы, меховые са­поги, малахаи, рукавицы. Некоторые стойбища оказа­лись раздетыми чуть не донага. О каком новом взима­нии недоимок могла идти речь, если уже и теперь дове­денные до отчаяния юкагиры грозились сжечь казачье укрепление? А вскоре Атласову донесли, что чукчи, по­громившие несколько лет назад казаков на корге в устье Анадыря и безнаказанно ушедшие в тундру, при­сылали к юкагирским князцам гонцов и договорились о совместном нападении на зимовье.

Не о походе на Камчатку, но о спешном укреплении зимовья следовало позаботиться Атласову, о подготов­ке к длительной осаде.

Однако чем неблагоприятнее складывались для него обстоятельства, тем упрямее он решил добиваться сво­ей цели, ибо и самые неблагоприятные обстоятельства кажутся грозными лишь до тех пор, пока не найден способ извлечь из них пользу, обернуть их другой сто­роной.

Проведя в раздумьях бессонную ночь, он решился на такой способ действий, до какого не додумался бы даже сам хитроумный Лука Морозко.

В Анадырском, как и во всех казачьих зимовьях и острожках воеводства, содержались в аманатах [1] Аманат — заложник, под которого племя или род платили ясак. не­сколько юкагирских князцов из наиболее могуществен­ных родов. Атласов наутро велел привести самого из­вестного из них — знаменитого воина и охотника Ому. Он предложил князцу отправиться на переговоры в са­мый могущественный Канмамутеев род.

Атласов предлагал юкагирам выделить от всех ро­дов шестьдесят лучших охотников, чтобы они отправи­лись с ним на соболиный промысел на богатую реку Камчатку. В случае удачной охоты юкагирам удалось бы не только погасить все ясачные недоимки, но и на будущие годы иметь разведанные соболиные угодья.

Шансы на успех переговоров были невелики, но и Атласов рисковал немногим: упустил бы одного из за­ложников — потеря невелика перед лицом грозно раз­вивающихся событий. Зато в случае успеха перегово­ров победа могла стать полной, и у него оказались бы развязанными руки для желанного похода.

Та смелость и уверенность, с какой уже почти за­пертые в крепости казаки вступили в деловые мирные переговоры, произвели на юкагиров как раз такое впе­чатление, на какое втайне даже от самого себя рассчи­тывал Атласов. Видимо, и юкагиры прослышали уже о Камчатке, и предложение Атласова показалось им ни­чуть не дерзким, но скорее разумным.