АБ МИШЕ - ЧЕРНОВОЙ ВАРИАНТ

А полсотни боевиков на Францишканской улице, узнав о гибели штаба, бросились искать выхода в новый бой, к партизанам. Две их разведгруппы пропали бесследно, наконец, третьей группе повезло связаться со спасателями, которые каналами возвращались от штабного бункера на Милой, неся на себе немногих уцелевших. Экспедиция свернула в сторону Францишканской, горечь опоздания на Милую, наверно, подхлестывала их. Каналами шириной меньше метра повели они с Францишканской пятьдесят человек. На шее - оружие, на спинах - раненые. Шли...

...шли...

...местами нечистоты по пояс...

...сверху, сбоку - вонючая слизь...

...брели...

...”Каждая минута длилась час, каждый час - день”, - вспомнит потом Герш Берлинский...

...они

шли

тридцать

часов.

Утром десятого мая они вышли на “арийской” стороне из люка на улице Простой. Их встречали бойцы Гвардии Людовой. Сотни варшавян из окон и подъездов наблюдали, как они, грязные, обессиленные, полуослепшие от света, ковыляли к грузовику. Шофер Станислав Тарчинский дал газ, и тридцать четыре боевика, среди них члены штаба БОЕ Берлинский, Эдельман и Ройзенфельд, отправились продолжать войну.

Пятнадцать человек выйти из люка не успели, потому что из-за окон следили за улицей разные глаза и как было не найтись охотнику сообщить немцам об еврейских фокусах на Простой. Немецкие солдаты и отряд латышей примчались немедля. Они заминировали люк и окружили его. Попытки гвардистов выручить осажденных не удавались. Терпение боевиков иссякло, они вышли сами. Не сдаваться - умирать в бою: но чего стоили последние пули горстки изможденных людей? Фашисты забросали выходящих гранатами. Были убиты Юрек Блонес, Адольф Хохберг, Шламек Шустер, Пнина Зандман - все пятнадцать...

В организации спасения евреев из гетто участвовали связные БОЕ. Двое, Юрек Золотов и Рысек Мосельман, погибли в этот же день на “арийской” стороне после боя с полицией в момент получения от польских подпольщиков оружия для гетто.

Гетто жаждало воевать, хотя почти все бункеры уже захлебнулись газами. После уличных боев, после борьбы под землей наступал третий и последний акт драмы: схватки среди развалин.

Огромное пепелище, разлом, разор, развал, остовы домов, обугленные деревья, зола, трупы - мертвое пространство. И ночами, едва немцы покидают гетто, - странная какая-то, призрачная жизнь.

...шевелится глыба в углу двора, открывает нору подвала, оттуда выскакивают оборванцы. Черные лица, щетина, блеск глаз, негромкий говор... В руках - оружие. Боевики. Их еще хватало после десятого мая, только в развалинах Валовой и Свентоерской бродило около пятисот повстанцев...

...базар среди руин, луна, тени, сделки: свечи за пистолет, объедки за патроны, спички на соль - товар, добытый в бесхозных кладовых...

...сарай, земляной пол, коптилки на кирпичах. Всклокоченные женщины готовят еду, дети хищно следят за варкой - звереныши, голодные птенцы. Но заглянет чужой - и ему место, плошка горячего варева, слово доброе, а то и улыбка... Люди еще держатся, еще - люди...

...в проеме разбитой стены - трое. Прослеживают улицу... Увидели: подросток с винтовкой. Хромает к проему. Прыжок в обхват того, с оружием. “Отдай винтовку!” - “Нет!” Удар ногой в живот и сзади в спину, жертва рушится, выхватили винтовку, канули в тишину... Нет, не все уже люди...

Люди - воюют. Без штаба, без связи с “арийской” стороной, без постоянных баз. Уцелевшие боевые группы, разрозненные, скитающиеся, действовали каждая на свой страх и риск.

Страх - ничтожен, риск - безмерен, риск смертника: умереть без толка.

11 мая в боях на Гусиной улице погибли пятьдесят три повстанца из групп Шимона Кауфмана и Арона Хаима Каплана, на следующий день - сто тридцать три. То были трудные для немцев дни: нехватало отравляющих газов, приходилось опасно перестреливаться с евреями.

13 мая Струп доносил: “При ликвидации бункера... одна из женщин - как уже часто бывало - молниеносным движением выхватила из-за пазухи гранату и метнула в солдат, тут же спрятавшись в укрытия”. Это Сара Розенблюм, она погибла вместе с остальными, когда немцы, безуспешно потеряв часть солдат, взорвали бункер.

Описывая другой бой, за бункер пекарей на Валовой 6, генерал досадовал: “От схваченных евреев получить сведения о положении известных им бункеров невозможно”. Наверно, Струпу доложили о Билауэре: на вопрос “Где евреи?” тот ответил офицеру СС оплеухой и словами: “Вот тебе еврей, убийца!”. Билауэра тут же прикончили.