Олег Михайлов - Александр III - Забытый император

Комаров был недоволен и ворчал:

– Меня, как собаку, держат за хвост…

Он донес, что за последнее «не ручается», и во главе Мургабского отряда медленно двинулся к укреплению Ак-Тепе, останавливаясь и выжидая, когда афганцы сами попятятся назад. Но время шло, надо было принимать решение, переговоры с английскими эмиссарами ни к чему не привели. Тогда Комаров приказал вытеснить афганцев за Кушку, причем запретил солдатам стрелять первыми.

Сражение увенчалось полным успехом. Алиханов-Аварский, уже в чине подполковника, командовал в этом бою конницей и проявил обычную свою лихость, захватив знамя противника и шесть его орудий. Донесение генерала Комарова взбудоражило все столицы Европы: «Полная победа еще раз покрыла громкой славой войска государя императора в Средней Азии. Нахальство афганцев вынудило меня, для поддержания чести и достоинства России, атаковать 18 марта сильно укрепленные позиции на обоих берегах реки Кушки. Афганский отряд регулярных войск, силой в 4 тысячи человек, с 8-ю орудиями, разбит и рассеян, потерял более 500 человек убитыми, всю артиллерию, два знамени, весь лагерь, обоз, запасы… Английские офицеры, руководившие действиями афганцев, просили нашего покровительства; к сожалению, мой конвой не догнал их: они были, вероятно, увлечены бежавшей афганской конницей…»

На это последовал полный спокойствия, достоинства, силы, а главное, миролюбия ответ Александра III:

«Государь император шлет свое царское спасибо вашему превосходительству и всем чинам храброго Мургабского отряда за блестящее дело 18 марта; повелел представить наиболее отличившихся офицеров к наградам, а нижним чинам жалует 50 знаков отличия военного ордена… Вместе с сим Его Величеству благоугодно знать в подробности причины, побудившие вас поступить вопреки переданному вам повелению всеми силами воздерживаться от кровопролитного столкновения ».

Объяснения генерала Комарова были признаны вполне правильными. В результате всех этих действий Россия приобрела около двухсот тысяч квадратных верст, вышла к границам Афганистана и нанесла весьма ощутимый удар престижу Англии. Все это вызвало бурю на Темзе. Британский ее королевского величества посол получил предписание выразить в Петербурге резкий протест и потребовать извинений.

– Мы этого не сделаем! – заявил Александр III, уже наградивший Комарова золотой шпагой с бриллиантами, а Алиханова-Аварского – орденом Св. Георгия 4-й степени. – Я не допущу ничьего посягательства на нашу территорию.

Гире был растерян:

– Ваше величество! Это может вызвать вооруженное столкновение с Англией!..

– Хотя бы и так, – отрезал император.

Из Англии пришла новая угрожающая нота. В ответ на нее государь отдал приказ о мобилизации Балтийского флота. Это распоряжение было актом величайшей храбрости, так как британский военный флот, в полном соответствии со строками ее национального гимна («Правь, Британия, морями»), превышал русские морские силы по меньшей мере в пять раз.

Прошло две недели. Лондон примолк, а затем предложил образовать комиссию для рассмотрения русско-афганского инцидента и разграничения сфер влияния. Европа начала смотреть иными глазами в сторону Гатчины: с русским монархом пришлось считаться всерьез всем державам. Сражение на Кушке было единственной военной акцией, которую предприняла Россия (причем вопреки желанию царя) во все время правления Александра III.

– Во всем свете у нас только два верных союзника, – любил говорить император своим министрам, – наша армия и флот. Все остальные при первой же возможности сами ополчатся против нас…

Это мнение Александр III выразил однажды в наиболее заостренной форме за завтраком во время празднования конно-гренадерского и уланского полков. На завтраке помимо высших военных чинов и некоторых министров присутствовал глава Черногории Николай. Поднявшись с бокалом шампанского, император провозгласил:

– Я пью за здоровье моего друга, князя Николая Черногорского, единственного искреннего и верного союзника России!..

Присутствовавший на обеде Гирс окаменел от изумления; он не без оснований ожидал самых серьезных осложнений.

На другое утро лондонская газета «Таймс» писала «об удивительной речи, произнесенной русским императором, которая идет вразрез со всеми традициями в сношениях между дружественными державами». По петербургским гостиным прошелестело: «Тост очень повредил России! Это вызовет целую бурю!»