Семён Цвигун - Мы вернёмся (Фронт без флангов)

– А может, в ресторан при гостинице? – внес свое предложение Афанасьев. – Ночным поездом мне необходимо выехать в часть.

– А жена?

– Она у меня герой: решила еще побыть со мной.

– Есть ли необходимость и фрау Анне находиться на передовой? Вы могли бы встречаться здесь – я берусь устроить вашу супругу, скажем, в военную цензуру.

– Очень привлекательное предложение. Благодарю. Видимо, мы воспользуемся вашей любезностью, но позже, не сейчас.

– Рад делать вам, гауптман, только приятное, – заверил Шене. – Можете не сомневаться в моей искренности.

В веселом настроении спустились в ресторан.

До боли в ушах гремел джаз. Было шумно, душно.

Аня дважды станцевала с Шене, один раз с "мужем". Когда ее приглашали офицеры, отказывалась. Это начало вызывать раздражение. Похоже было на то, что назревал скандал.

– Нам пора, – сказал Афанасьев Шене.

– Вы соберите вещи, а я с фрау Анной подожду вас здесь. Можно так?

Афанасьев возражать не стал. Рассчитался за пользование гостиницей, отнес чемодан в машину – Пауль уже поджидал. Когда возвратился, Шене и Аня танцевали танго.

Вопреки возражениям Шене, Афанасьев расплатился за всех.

– По праву хозяина я провожаю вас, – заявил Шене.

– Тронут вашей любезностью, – охотно согласился Афанасьев – присутствие гестаповца избавляло от возможной проверки документов.

Шене стоял на перроне до отправления поезда, послал Ане воздушный поцелуй. Ой как хотелось Ане послать его к черту, да нельзя. Улыбнулась. Радушно помахала.

В купе они были одни. Аня обессиленно прислонилась к Афанасьеву, прошептала:

– О как я устала!

– Я тоже, – тихо ответил капитан.

Сидели молча, понимая, что каждая минута удаляет их от опасности, приближает встречу с друзьями. Если, конечно, ничего не случится…

Стояла уже глубокая темная ночь. Капитан выглянул в коридор: никого. Вышли в тамбур и на крутом подъеме, когда поезд значительно снизил ход, спрыгнули. Сначала Аня, за ней Афанасьев. Друг друга нашли быстро, а затем долго искали чемодан. Пришлось поволноваться: его снесло в кусты.

На базе их встретили ликованием. Возвращение товарищей положило конец томительному ожиданию.

Капитан Афанасьев подробно рассказал комиссару о вылазке в город. Оба сошлись на том, что она прошла удачно: установили связь с разведчиком "Отто", получили от него ценные разведывательные сведения, выяснили многое, так необходимое разведгруппе "Пламя" для дальнейшей работы. От души порадовались за разведчика, сумевшего проникнуть в штаб армии фон Хорна.

– Каким мужеством, талантом нужно обладать, чтобы выдавать себя за немецкого офицера, собирать и передавать сведения очень важные для нашей родины! – воскликнул восторженно Белецкий. – Богата русская земля талантами! Так и хочется поклониться до самой земли "Отто" и его помощникам!

– Ты прав, Петр Тимофеевич. Такими людьми земля русская богата. Они свершают подвиги, не думая о славе, не заботясь об известности.

– Но ведь настанет время, когда народ узнает их имена и сможет им поклониться?

– Уверен в этом. Надеюсь, что и мы обнимем "Отто". Бросимся к нему, скажем: "Здравствуй, Сергей, Владимир или Олег!" – потом узнаем, как его зовут. Мы однокашники с тобой, Сергей. В одно время стали разведчиками!..

– Добавь: в самое тяжелое время для родины.

– Да, сейчас каждый из нас держит экзамен на звание советского человека…

Выйдя от комиссара, Афанасьев собрал разведчиков, ознакомил их с обстановкой в городе. Обратил внимание на те трудности, с которыми они могут столкнуться, когда попадут в город. Ответил на вопросы. Карлышева попросил задержаться. Тот ознакомил капитана с собственноручными показаниями штурмбанфюрера.

– Приведите его.

Пытливо посмотрел на обросшее, побледневшее лицо штурмбанфюрера, угостил папиросой.

– Вы правдиво все изложили?

– Клянусь своими детьми!

– Сегодня ночью мы позволим вам возвратиться к своим.

– Как понимать вас, господин начальник? – удивился немец.

– Вот так и понимать. Выведем в лес поближе к вашим и отпустим.

– Я стар, чтобы шутить со мной.

– С вами не шутят. Дело в том, что многое из того, что вы сообщили нам, мы успели проверить. – Афанасьев говорил, а удивление немца возрастало, это было заметно по его глазам. – Да, да, проверили, – продолжал Афанасьев, – и вы знаете, подтвердились ваши показания. Значит, вам можно верить, значит, можно отпустить.

– Оставьте меня в плену, это будет лучше. Отправьте в лагерь, там я дождусь окончания войны.