Пётр Федоренко - Лепта

— Пойдем, — соглашается Александр…

Это весьма любопытно посмотреть на художников, когда они соберутся вместе. Он уже по спорам-разговорам в кафе Греко понял: сколько художников, столько манер, столько направлений. Он-то думал, чего проще: дал тебе бог умение рисовать, схватывать натуру — ну и прекрасно — пиши, как отцы писали. А в Риме он узнал о немецких художниках, которых называли назарейцами, Обществом святого Луки и еще — прерафаэлитами. Они объявили современную живопись усложненной и звали вернуться к простоте письма художников, живших до Рафаэля. Вроде бы дико идти вспять. Но среди этих художников тот самый Корнелиус, которого называют великим.

Александр вместе с Григорием уже бывали в доме прусского генерального консула, посмотрели фрески из жизни Иосифа Прекрасного, выполненные назарейцами. Их удивило это упрощенное письмо, условное, без полутонов и точных исторических подробностей. Они изумились: значит, и так можно. Неужели? А мы-то в своей Академии как отстали. Нет, в один день всего тут не постичь, не понять.

Григорий рад согласию Александра:

— Ну вот и добро, что идем, хай ему грец!..

Высокий зал с хорами для оркестра утопал в цветах. Множество гирлянд, сплетенных из роз, оливковых ветвей, лавра, переброшены крест-накрест от стены до стены, справа налево, слева направо. В нише под хорами, на пьедестале, — огромный бюст Корнелиуса — остроносого, с бровями вразлет — в лавровом живом венке.

Усыпанные цветами столы, за которыми сидят художники, расположены вдоль стен зала в четыре ряда. В самом центре столов сооружен балдахин из цветов, в нем — почетный золотой стул — тронное место для Корнелиуса. Возле балдахина уже сидят самые славные, самые известные художники: скульптор Торвальдсен {28} 28 Торвальдсен Бертель (1770—1844) — датский скульптор, до 1838 года жил в Риме. — белоголовый старец, Энгр {29} 29 Энгр Жан-Огюст-Доменик (1780—1867) — французский художник, широко известен картинами «Апофеоз Гомера», «Истина». — глава французской Академии, Камуччини {30} 30 Камуччини Винченцо (1771—1844) — итальянский живописец, последний представитель итальянского классицизма, известен картиной «Смерть Цезаря». — итальянский современный классик. Их Александр уже знает в лицо и весьма рад, что ему выпало их видеть.

Торвальдсен и Камуччини по просьбе Петербургской Академии будут его наставниками. Только пока не о чем советоваться с ними. Ни за что свое он еще не брался всерьез. Батюшкина беда выбила из рук палитру. Сейчас у него обрабатывается эскиз картины из истории все того же Иосифа Прекрасного — «Братья находят чашу в мешке Вениамина», но эскиз еще сыроват.

Художников в зале человек двести. Слышна французская речь, немецкая, итальянская, английская, русская. Все художники представлены — и те, что носят берет Рафаэля, и те, что отрастили бороду и усы Рубенса, и те, что щеголяют в красном плаще Леонардо да Винчи…

Александр и Григорий пробрались к своим. Русских художников — тоже не мало — десятка два. Среди них братья Брюлловы — Карл и Александр. Карла издалека видно: у него крупная античная голова. Он, как всегда, в центре общего внимания. Рядом с ними черный, сверкающий глазами Федор Бруни. И он для такого торжества отвлекся от своего гигантского «Медного змия» — прекрасно начатой картины, какой в русском искусстве еще не бывало. Тут же Орест Адамович Кипренский, нарядный, в оранжевом шелковом галстуке; Алеша Марков со скрещенными на груди руками.

Корнелиус вошел в зал после всех, медленно, торжественно, устремив глаза поверх голов, хотя был небольшого роста. Сейчас же грянули дружные рукоплескания, и Корнелиус попал в объятия Торвальдсена и Камуччини. Немецкие художники вдруг запели песню о лаврах, которых достоин великий Корнелиус. В ту же минуту Энгр, улыбаясь и жестикулируя, подошел к Корнелиусу и возложил ему на голову лавровый венок.

— Viva! — пронеслось в зале. Было в этом общем ликовании столько сердечности, что Корнелиус растрогался.

Когда хор закончил пение, Корнелиус, кланяясь во все стороны, заторопился, затараторил по-итальянски клятву, что сохранит этот венок навсегда, поместив его в студии на почетном месте, он навсегда сохранит память об этом дне. Ему дорого внимание художников, дорога дружба. Дружба и соревнование пробуждают у художника желание трудиться, писать новые картины.

Александр понимал Корнелиуса с пятого на десятое. Спасибо, Кипренский время от времени помогал — переводил. Александр вдруг подумал: вот перед ним множество художников, и сидят среди них внешне неотличимые от других Торвальдсен, Энгр, Корнелиус, Деларош {31} 31 Деларош Поль (1797—1856) — французский живописец. , Брюллов. Однако их тотчас узнают. Их отличает искусство. Как важно узнать, дано ли этим мастерам их отличие свыше или добыто упорным, изнурительным трудом, к которому каждого принуждает Солдат Живун? О себе он знал, что ему на роду написано трудиться изо всех сил. Но найдет ли он в искусстве свою дорогу?