Булат Жандарбеков - Томирис

И сейчас саки хватали огромные куски мяса, ловко отрезая ножом у самых губ, чавкали, жевали, с хрустом сокрушая хрящи и сухожилия. Залпом опорожняли объемистые чаши с кислым молоком, кумысом, бузой, вином — по вкусу. Вытирали сальные пальцы о кожаные штаны и вновь продолжали есть.

Мард, испытывая отвращение к жадности, с которой поглощали пищу эти скоты, старался отвлечься, разглядывая присутствующих. .

Мард отметил отсутствие Рустама. "Царица предусмотрительна,— с иронией подумал он.— Если у кочевников обыкновенные люди поглощают столько еды, то этот гигант сожрал бы весь дастархан с послом в придачу, и пришлось бы царице послать к Киру своего тупоголового гонца".

Внимание Марда привлек старец, сидевший за спиной царицы, несколько поодаль, возле которого, восторженно блестя глазенками и шмыгая носом, вертелся мальчишка лет двенад-цати-тринадцати. Если бы Мард знал, сколько горя принесет персам этот мальчик по имени Ширак через тринадцать лет, он не скользнул бы по нему случайным и мимолетным взглядом. Но он не знал, и поэтому стал внимательно рассматривать старика. По некоторым неуверенным движениям он определил, что это сл&чой, "Кто же он? Сидит близко от царицы — значит, гость почетный. Знатный сак? Не похоже. Бедно и просто одет. Герой? Нет. Очень уж хлипок. Интересно!"— подумал Мард и стал разглядывать остальных.

По обе стороны от Томирис сидели вожди всех двенадцати колен массагетов, по шесть с каждой. "Справа — Скилур, вождь абиев. Беварасо, вождь гузов, а этот, кажется, вождь комаров, э-э-э... имени не помню... Плохо!"— проверил свою память Мард. Ниже вождей сидели старейшины и батыры родов, начальники дружин, тысячники и особо отличившиеся воины. Среди них находился и знакомый послу Бахтияр. Внимательный Мард перехватил два-три взгляда, которыми обменялись царица и Бахтияр, и безошибочно определил отношения между Томирис и главным телохранителем царской особы. С огромным чувством удовлетворения и злорадства подумал он об отсутствующем Рустаме, которого невзлюбил еще во время появления саков в окружении Кира. Мард бы не одинок в своих чувствах при дворе персидского царя. Покойный Угбару люто ненавидел сака за предпочтение, оказываемое Киром Рустаму. Придворных бесила независимость Руста-ма, который держался с чувством собственного достоинства среди царства раболепия и подобострастия. И наконец внимание Кира, его нескрываемое восхищение смелостью и мужеством вождя саков и особенно душевным благородством своего почетного гостя вызвали жгучую неприязнь в сердцах даже самых близких к царю влиятельных вельмож, не желавших делить драгоценное внимание своего царя с каким-то диким саком. "Так, так! Есть чем развлечь моего царя!"— думал, веселея, Мард.

Но веселость его была недолгой. Придумав, как поставить на место зарвавшихся саков и досадить им, Мард забыл подкре-питься перед пиром. И теперь, видя вокруг себя жующие, чавкающие рты, обоняя запахи пищи, он почувствовал, как под ложечкой у него начало неприяггао посасывать. Это ощущение усиливалось все больше и больше. Настроение его окончательно испортилось. Ему казалось, что пиршеству не будет конца. Изнывая от голода, Мард с ненавистью провожал каждый кусок, исчезающий в ненасытных утробах массагетов.

Не выдержав, он налил в. стоящую перед ним чашу вина и залпом выпил. Вино сразу ударило в; голову. Мард снова наполнил чашу и поднес к губам.

— Пить из черепа врага приятно, не правда ли, посол моего брата?— послышался певучий голос Томирис

Перс поперхнулся. Он толькотеперь разглядел, что держит в руках чашу-череп <���Обычая многих кочевых народов. Известно, что печенежский хан пил из черепа киевского князя Святослава>, оправленную листовым золотом. Лицо его побагровело, на глазах выступили слезы. Это развеселило массагетов. Превращение раздражавшего кочевников сваей недоступной чопорностью посла в обыкновенного кашляющего и чихающего человека вызвало взрыв смеха.

Скилур, поймав быстрый взгляд царицы, понятливо кивнул и поднялся с места. Призывая к вниманию, поднял руку. Застолье постененно затихло. Сотворив благодарственную молитву богам, Скилур снова принес жертву — костер весело вспыхнул. Это послужило сигналом к окончанию трапезы, и молодые служители начали обносить пирующих фиалами с хмельным кумысом. Массагеты, громко рыгая, отваливались от дастархана и, благодушно попивая кумыс, поглядывали в сторону старика-слепца. Старик, как заметил Мард, был воздержан в еде, в отличие от других. Тщательно прожевав маленькие кусочки пшеничной лепешки, испеченной в золе, которые были размягчены в чаше с кислым молоком, он быстро насытился и сидел теперь в какой-то полудреме, безучастный ко всему происходящему.