Булат Жандарбеков - Томирис

Подсчитав почти безошибочно боевые ресурсы маесагетов Мард совершил и третью ошибку, выделив из общей массы населения воинов-профессионалов — восемъдесят-девяносто тысяч. Из них, по расчету Марда, Томирис может бросить против Кира около шестидесяти тысяч, если не захочет обнажить свои тылы. "Значит, только шестьдесят тысяч воинов, остальные — толпа!"— пренебрежительно подумал Мард.

Он бы персом с головы до ног, представителем народа, который считал себя арийским, избранным, стоящим над всеми народами, и эта национальная еиееь сыграла с ним злую шутку. Беда Марда была не в том, что он переоценивал персидских сарбазов, а в том, что он недооценивал саков — великих воинов, тем более грозных и страшных, что они сражались за свою родину. Загипнотизированный величием Кира, Мард совершил самую роковую ошибку: не придал значения тому, что во главе этого воинственного народа стоит необыкновенная женщина — царица Томирис.

Зная, что Кир на границе с двумя сотнями тысяч войска, он решил, что этих сил на массагетов вполне достаточно. Но после приема у Томирис он задумался. Торжественный прием озадачил перса. Начать с того, что сама царица, вопреки ожи данию,даже не притворилась польщенной великой милостью покорителя мира и сопроводила отказ словами, от которых зрду стало не по себе. Это было, без всякой рисовки, обраще-равной к равному, так могла поступить царица, сознаю-ая свою силу.

Проходя сквозь плотные ряды "бешеных", Мард почувст-[ в этой гвардии Томирис грозную силу. Но самое непри-чувство, похожее на противный, леденящий душу ах, он испытал при виде железного квадрата из всадников, ног до головы закованных в железо, с длинными копьями, эмными секирами, широкими щитами, на мощных конях, крытых панцирной попоной.

Это был неприятный сюрприз, и тоскливое предчувствие то его сердце. Осмыслив у себя в шатре увиденное и обду-швая свое донесение Киру, Мард с ядовитой усмешкой спомнил безудержное бахвальство персидских военачальни-||сов в присутствии Кира. Они наперебой.восхваляли военный ений божественного царя, предрекали быстрый и полный азгром массагетов, которым, несмотря на их храбрость, не ^стоять перед мощью персидской армии и волей любимца бо-зв победы, Величайшего и Неповторимого повелителя стран народов. Особенное одобрение заслужил Фаридун, ошело-гмивший всех своим неожиданным выступлением.

— К сожалению, у наших сарбазов есть один-единственно очень, существенный недостаток,— начал он и, оглядев удивленные лица боевых рубак, обратился к нахмуривше-Киру и лукаво закончил:— Мой повелитель, они не обладают скоростью гепардов, которая понадобится им, чтобы ать бегущих массагетов, которым страх придаст прыть 1ев.

Кир благосклонно улыбнулся, показывая, что оценил юмор Фаридуна. Все вокруг засмеялись, одобряя остроумие ачальника тяжелой кавалерии персидской армии. Суровые [ уже давно превратились в чутких придворных.

— Разгромив диких кочевников,— перекрикивая шум, звысил голос Фанет, командир греческих гоплитов,— мы покончим с распухшим от богатства и одряхлевшим от беспутства Египтом!

— И тогда весь мир будет у твоих ног, царь царей! — еще эрженнее заорал Фаридун.

Кир благожелательно улыбался. Его радовала ненасыт-военачальников. Самое страшное — это пресыщение. Так погибла великая Ассирия, переставшая помышлять о IX походах в чужие страны за золотом и рабами, а лишь Думавшая о сохранении сокровищ, награбленных в течение столетий. "Пока мои персы жаждут богатств — они непобедимы",— считал Кир.

Мард знал, что его донесение окатит ледяной водой самодовольных царедворцев, и почему-то злорадно усмехался. Он мысленно увидел насупившегося Гобрия, растерянного Фари-дуна, смущенного Гистаспа, помрачневшего Гарпага и довольно потер руки, представив расстроенным обожаемого Кира. Вздрогнув, он тут же торопливо отогнал злое наваждение. Долго, содрогаясь от ужаса, вспоминал он о своей неожиданной радости при этом видении.

Томирис ничем не напоминала вчерашнюю надменную цариду. Ее лицо излучало радушие и приветливость. Она внимала разговорам, звонко, от Души смеялась довольно грубоватым шуткам вождей.

Одета она была строго. Лишь чеканная золотая подвеска— барс, терзающий архара,— украшала ее грудь. Но Мард обратил внимание, что одежда царицы сделана из необыкновенной и неизвестной ему ткани и переливалась различными оттенками. Он не мог знать, что ткань эта сделана в неведомой стране Чин.