Булат Жандарбеков - Томирис

— Смерть предателям!— завопил восторженно Манучихр, и этот клич был подхвачен и тохарами, и аланами,, и каратами.

— Смерть предателям!— ревело вокруг.

Азарпис поднял руку, шум стал постепенно затихать.

— Воля народа священна, царица. Совет вождей передает этих предателей в твои руки, царица, прикажи!

Томирис посмотрела на помертвевших Кабуса и Хусрау и, небрежно взмахнув рукой, обронила:

— Взять их.

Кабус рванулся, пытаясь что-то сказать, но Хусрау предостерегающе прохрипел: "Не смей! Змея ужалит льва и пантеру! Не смей!"

Толпа поглотила бывших вождей, а когда расступилась, то изрядно помятые Хусрау и Кабус были крепко прикручены друг к другу волосяными арканами.

— Как велишь, царица, за хвост коня или верблюда их привязать и проволочить по степи?— спросил, наклонившись к Томирис, седоусый Скилур.

Томирис помедлила, а затем подняла руку —все превратились в слух.

— Я еще подумаю, какой казни предать этих предателей. А пока, Содиа, тебе поручаю охрану. Пусть эти шакалы, возомнившие себя волками, попытаются уйти из рук женщины.

Массагеты недовольно загудели. У них чесались руки расправиться с ехидным Кабусом и хитрым Хусрау. Томирис не захотела в час своего торжества оставлять недовольство в сердцах массагетов, и она решила провести выборы вождей сейчас, а не потом, как хотела раньше.

— Массагеты! Надо тохарам, каратам и аланам выбрать новых вождей. Неладно, когда перед лицом грозного врага нет у племени главы. Выбирайте достойного, саки!— звучный, грудной голос царицы с трудом перекрыл гул толпы, которым взорвались массагеты.

Все сразу же забыли и о Хусрау, и о Кабусе. Выбор вождя — такое событие, перед которым меркло все другое.

Томирис, демонстративно повернувшись, пошла к шатру, показывая, что предоставляет вольному народу свободу выбора. Но перед тем как войти в шатер, она шепнула Скилуру и Азарпису:

— Пусть изберут Забардаста, Афтаба и... этого...Сухраба.

Томирис была одна в шатре, когда вошел Бахтияр. Гневный взгляд словно пригвоздил его к порогу.

Бахтияр бросился к царице и обнял ее колени.

— Прости, царица! Я не мог .. Нам встретился посол персидского царя, я не хотел, чтобы он увидел свару в нашем стане. Пришлось кружить с ним по степным дорогам. Прости, повелительница моего сердца, прости!

В голове Томирис мелькнула мысль: "Он мог послать Фар-хада. Не послал. Оставил все семь тысяч при себе. Выжидал? Но что бы он выиграл?"

Томирис с усилием отогнала черные мысли. "Ревнует",— подумала она, и гневные морщинки разгладились, лицо стало ласковым. Она провела ладонью по иссиня-черным кудрям Бахтияра.

— Встань! Глупый, ведь ты мог погубить себя. Если бы победили мятежники, твое.тело, столь любимое мной, сейчас волочилось бы за хвостом коня по степным кочкам. Ну ладно, иди и готовься к приему гостей!

— Я сделал все распоряжения и оповестил вождей,— несколько поспешно сказал Бахтияр.

Томирис вновь подумала: "Он очень расторопен. А когда мне грозила опасность, растерялся. Нет, не растерялся. Не захотел!"

"Ревнует",— уже рассеянно подумала царица и ленивым взмахом руки отпустила Бахтияра.

Посол персидского царя

На Великом Совете вождей и старейшин высказывались мнения, что посольство персидского царя еще не означает войну, может быть, напротив, Кир ищет мира и торговли.

Рустам развеял все иллюзии. Он подробно рассказал и о Кире, и о его армии, о выдающихся способностях царя, отметил боевые качества персидских воинов.

Всеобщее оживление вызвало заявление Рустама, что савроматы (в случае войны с Киром) на массагетов не пойдут. Некоторые вожди высказали сомнение по этому поводу: разве савроматы упустят такой благоприятный момент, тем более, что после поражения в последней войне им представляется возможность убедительного реванша? Томирис спросила: "А кто может поручиться за савроматов?" "Амага, царица савроматов!"— коротко ответил Рустам. Томирис бросила на него странный взгляд.

Совет подробно обсудил церемонию приема послов персидского царя. Встала с места царица.

— Не будем гадать, что привез нам перс, скоро узнаем. Миру будем рады, войны не испугаемся,— сказала Томирис и добавила:— Как бы хотелось верить, что наш смертельный — враг — савроматы не ударят нам в спину, если мы будем сражаться один на один с грозными персами.

С этим отпустила вождей и старейшин.

Когда послы великого Кира, пройдя сквозь плотные ряды "бешеных", личной гвардии Томирис, вошли в шатер, их взорам предстала царица, сидящая на низкой и широкой тахте из слоновой кости тонкой резной работы. Царица была в боевом наряде. Чешуйчатый панцирь сверкал и переливался, отражая огоньки многочисленных плошек с масляными фитилями. Поверх распущенных волос был надет причудливого рисунка шлем, на самой маковке которого предостерегающе мерцала рубиновыми глазами высоко поднятая змеиная головка. На коленях лежали ножны, выложенные драгоценными камнями, в ножнах покоился акинак с рукоятью из резной кости морского зверя. Вокруг трона толпились вожди, все в полном вооружении.