Булат Жандарбеков - Подвиг Ширака

— Может быть... неужели?

— Что неужели? Что — может быть?

— Если я убил твоего брата, мой царь, то этот человек самозванец. А если он самозванец, то как могла его признать армия, народ, царица Атосса, наконец?

— Атосса, чтобы мне отомстить, признает кого угодно...

— Но если этого самозванца признали все, то, значит, он... очень похож на Бардию. А может быть... а может быть, это я... О боги, не может быть, чтобы существовали столь схожие между собой люди! Я не мог ошибиться, не мог! Не верю, не верю!

Прексасп упал к ногам Камбиза и, покрывая его ступни поцелуями, страстно взывал:

— Оo-o-oo мой господин! Убей меня, мой господин, убей! Это был не Бардия!!! Я убил не Бардию!!! Как я не догадался, ведь ЭТОТ человек мне НЕ СОПРОТИВЛЯЛСЯ!!! Бардия — сын великого Кира, царевич, не позволил бы убить себя, как барана! Оо-о-ооо мой господин, я не выполнил твоей воли и заслуживаю только смерти, убей меня!

Лицо Камбиза исказилось гримасой ярости. Он пнул ногой Прексаспа и заорал ему в лицо:

— Запомни, ублюдок, — ты убил Бардию, понял? На троне самозванец! Я не хочу, чтобы даже после моей смерти царствовал этот недоумок, мой проклятый брат! Пусть кто угодно, только не он! А поэтому я объявляю его самозванцем и человеком вне закона!

Ненависть Камбиза к Бардии была так велика, а желание покарать так огромно, что эти сильные бурлящие чувства помогли ему превозмочь свою болезнь и подняться на ноги. Внешне Камбиз выглядел вполне здоровым. Стал ездить верхом на лошади, метко стрелять из лука. Но необузданнее прежнего стали припадки ярости, сказались и последствия пьянства, приведшие к сильному расстройству психики, к слуховым и даже зрительным галлюцинациям. Камбиз, хотя и спешно, но очень целеустремленно стал готовиться к кровавому походу на родного брата — Бардию.

За этой сумасшедшей гонкой и многими хлопотами Прексасп как-то забыл уведомить своего господина о подозрительных сборищах у Отана из рода Ахеменидов, о которых , ему сообщил... Дарий! Может быть, Прексасп не придал особого значения, а может быть, из-за ревности не сообщил, не желая каких-то заслуг Дарию, сыну Гистаспа. Прексасп догадывался, кто в обход ему доносит царю царей: Дарий, как копьеносец царя имел преимущества перед другими придворными сановниками, за исключением, разумеется, самого Прексаспа, так как доступ к Камбизу Дарию был облегчен. Но о таком рискованном и щекотливом деле, как заговор Дарий предпочел сообщить через Прексаспа, сохраняя при этом выгодную позицию нейтралитета. Таким образом, или Прексасп забыл сказать о предупреждении Дария, или же просто не пожелал, но он сделал большую и даже роковую ошибку, так как его господину грозила беда со стороны... Дария!

Желая обезопасить себя и с той и с другой стороны, Дарий в тайной беседе с Отаном сообщил, что из разговора, состоящего из намеков, он, Дарий, вынес убеждение, что Прексасп, наперсник деспота, о чем-то знает или подозревает. Дарий этой двойной игрой преследовал цель — расправиться с друзьями-заговорщиками руками самодура Камбиза, а с Прексаспом, стоявшем на пути к вожделенной должности первого визиря — пати-кшаятия, руками Отана или же кого-нибудь из друзей-заговорщиков. Но Дарий не учел, что страх перед Камбизом был столь велик, что даже хладнокровный Отан, человек отчаянной смелости, неожиданно впал в панику и тут же, собрав всех заговорщиков, сообщил им о разговоре с Дарием. Заговорщики струхнули — они-то знали, как умеет беспощадно расправляться Камбиз. Надо было предупредить о действии царя, тем более что и вельможи получили известия о Бардии. Отану об этом сообщила его дочь Фейдима, ставшая теперь женой Бардии и, кажется... любимой! Убрав Камбиза, знатные персы окажут великую услугу Бардии. Значит, решено! Встал вопрос: кому поручить, — добровольно никто не соглашался. После долгих споров вельможи решили предоставить выбор исполнителя приговора жребию, а для этого, не мешкая, выехали на конную прогулку. То есть важнейший для всех вопрос решали при помощи гиппомантии — чей конь первым подаст знак. Где-то на втором фарсанге споткнулся конь Дария, и, обрадованные этим предзнаменованием, шесть персов, несмотря на отчаянные протесты Дария, утверждавшего, что его конь споткнулся случайно, да и вообще это совершенно несерьезно, сочли знак, поданный конем, вполне уважительным, ниспосланным сверху, а поэтому, как они деликатно выразились, "устранить царя царей" придется Дарию, сыну Гистаспа. Если же Дарий будет уклоняться от исполнения воли лучших людей Персии, то он будет исключен из рядов семи знатнейших родов, со всеми вытекающими отсюда последствиями и для него и для его потомства. Что эта угроза означала, Дарий понял сразу и смирился.