Вадим Саралидзе: Легенда о Коловрате

– Погоди… – тронул Каркуна за рукав Прохор. – Так они не на Владимир, а на нас идут. Победили мы, выходит. Слышите? Победили!

Худой угловатый дружинник обвел взглядом недоуменные лица, будто хотел озарением своим поделиться.

– А ведь верно, – кивнул Ратмир, похлопывая стоящего рядом мишку по лохматой спине. – По-нашему вышло.

– И я говорю: пусть идут! – подхватил, просветлев, Каркун. – Им нас по лесам до следующей зимы ловить!

Холм зашумел на разные голоса. Послышались победные выкрики, смех, люди снова бросились обниматься. Они радовались так, будто и не шла на них вся многотысячная мунгалская орда. Даже обветренные губы Евпатия на миг сложились в улыбку.

Когда ратники разошлись готовить заставу к обороне, Ратмир обратился к Нестору, который в задумчивости остался стоять над могилой:

– Ты же сказывал, чернец, что пойдешь по деревням и весям собирать народ нам в помощь, а здесь только местные охотники и землепашцы с окрестных деревень, где же народ рязанский?

Нестор поглядел на старого воина ясным взглядом выцветших глаз и отвечал со смиренной улыбкой:

– Нам воинство Христово незримое помогать сегодня будет. Или мало тебе такой помощи? Мы и сами к этому воинству скоро присоединимся, есть ли большая слава для ратника?

Ратмир только покачал головой и ухмыльнулся в ответ, поправляя на поясе свою верную палицу. Он, проведший всю жизнь в битвах, никогда и не представлял себе смерть на домашнем одре – только гибель на ратном поле с мечом в руках была достойна старого княжеского ратника. Внезапно их разговор оборвал Каркун. Дружинник в большой тревоге размахивал руками и кричал, стараясь привлечь внимание:

– Приехали! Приехали!

Ратмир и Нестор, недоуменно переглянувшись, поспешили в сторону леса, где немного севернее заставы проходил старый зимник.

Коловрат уже ждал их, удивленно и смущенно оглядывая прибывшие широкие сани, запряженные парой тощих кобыл. В санях сидела детвора всех возрастов, сироты из окрестных городков и деревень, сожженных захватчиками, и во все глаза смотрели на ратников. Евпатий отозвал дружину в сторонку и с тревогой в голосе сказал:

– Уводить их надо, и скорее. Батый, не ровен час, нагрянет, а его псы ни стар ни млад щадить не будут. Обратно в лес, в схроны охотничьи.

Ратмир нахмурился, поглядывая на сани.

– Нельзя им обратно, глянь, недокормыши. Околеют в лесу, до утра не доживут.

Евпатий задумался, по привычке поглаживая рукой старый шрам и поглядывая то на детей, то на заснеженный простор, из которого с минуты на минуту могли показаться темноликие всадники на коренастых лошадях. Наконец он молвил:

– Пришлые охотники говорили, что в двадцати верстах по реке еще один погост есть, его татары стороной обошли. Говорят, там народ выживший собирается.

Нестор с сомнением помотал головой:

– Я эти места знаю, через лес им туда не добраться. А по реке не успеют, догонят их поганые, тут все как на ладони.

Все снова погрузились в молчание. В этот миг между ними, кося черным глазом, влез Каркун.

– Я знаю! Я знаю, как по реке удрать, что ни один конь не догонит!

Коловрат недоверчиво оглядел Каркуна:

– Ну, давай выкладывай, затейник.

– Надобно на сани парус поставить! У нас так рыбаки на озере катались, если ветер добрый, тогда только держись, только в ушах свист!

Евпатий подумал пару мгновений и хлопнул Каркуна по плечу:

– Ладно, попробуем! Делай свой парус, бери людей в помощь. Только смотри, времени мало, Батый вот-вот заявится.

Пока мужчины занимали оборону и готовились отражать неумолимую атаку Батыевых полчищ, Лада весь день не отходила от раненых. Не покладая рук она промывала раны, накладывала повязки, топила снег на очаге, изготавливала снадобья из коры и сушеных трав. Ее красивое лицо, излучающее сострадание, внушало воинам силы, чтобы снова взять в руки оружие и, несмотря на глубокие раны, встать в строй. Иногда же это лицо было последним, что видели умирающие, и тогда, принимая его за ангельский лик, они покидали этот мир со спокойной улыбкой. Лада склонилась над очередным раненым, жестоко страдающим от застрявшего в груди зазубренного обломка стрелы, и что-то успокоительно шептала ему в тот момент, когда к ней подошли Коловрат, Ратмир и еще несколько дружинников с ними. Лицо девушки вспыхнуло, когда она увидела, что взгляд воеводы полон тоски и тревоги, она бережно уложила раненого и поспешно встала навстречу. Евпатий оглядел ее исподлобья и сказал глухо: