Анри Труайя - Оноре де Бальзак

Усталость не мешает писателю посетить Киев в сопровождении Ганской и ее дочери. Там его представили военному губернатору Украины генералу Бибикову. Одновременно был урегулирован вопрос с разрешением на пребывание в России. Город трехсот церквей несколько разочаровал. «Это хорошо увидеть однажды, – делится он с сестрой. – Со мною все исключительно предупредительны. Ты можешь представить себе, что один богатый мужик прочел все мои произведения, каждую неделю ставит свечку Святому Николаю за мое здоровье и пообещал денег слугам одной из сестер госпожи Ганской, чтобы его известили о моем возвращении и он мог увидеть меня?» Будучи настоящим путешественником, Оноре посетил Лавру, Софийский собор, пещеры. Повсюду выражал восхищение, чтобы понравиться Еве, выполнявшей роль гида. Впрочем, им почти не удавалось остаться наедине – их постоянно сопровождала Анна. В ее присутствии говорить о женитьбе не следовало. Ганская по обыкновению была и доброжелательна, и уклончива, на все согласна, но так далека от него.

Неуверенность измучила Бальзака, он решил перейти в наступление. По собственной инициативе составил обращение к канцлеру, графу Нессельроде, прося у царя разрешения жениться на одной из вернейших его подданных: «С госпожой Ганской меня связывает давняя чистая и искренняя дружба. Сегодня я почти совершенно уверен, что единственное препятствие моему с ней союзу – ее нежелание выйти за иностранца без одобрения этого шага ее государем. Я умоляю Ваше Сиятельство положить к ногам Его Величества Императора Всея Руси, Вашего Августейшего Хозяина, смиренную просьбу, с которой я имею честь к нему обратиться, получить его отеческое разрешение, с уверениями моей глубокой признательности, с которой приму его разрешение. Я исполнен душевного удовлетворения от одной мысли, что от Него зависит все счастье моей жизни». Чтобы Нессельроде был благосклоннее, Оноре напоминает, какой вклад в русскую культуру внесли французские писатели XVIII века, Вольтер, например. «Ваша Светлость, подкрепите мою просьбу этими причинами, не лишенными определенного благородства. Встаньте перед Вашим Августейшим Хозяином на защиту привязанности, которой вот уже пятнадцать лет и чистота которой говорит сама за себя…»

Черновик Оноре показал Ганской. Та была сражена и его неловкостью, и его смелостью, просила ничего не посылать Нессельроде. Скрепя сердце проситель согласился. Между тем Ева приняла решение передать все свое состояние дочери в обмен на пожизненную ренту. Бальзака это обрадовало: возрастала вероятность получить согласие на женитьбу и от властей, и от родственников Ганской. «Я в высшей степени доволен: та, что составляет счастье моей жизни, свободна будет от всякой корысти», – пишет он сестре. Сам же, покидая Париж, составил завещание, согласно которому оставлял все свое добро Ганской, но с условием, что его матери будет выплачиваться пожизненная рента в три тысячи франков в год. Перечисление оставляемого в наследство имущества заканчивалось так: «Я согласен на самую скромную похоронную процессию с единственным экипажем для священнослужителей». Так, без конца ругая столь мало любившую его мать, все же заботится о том, чтобы обеспечить ей старость. Госпожа Бальзак написала сыну в Верховню вскоре после Нового года, сообщая новости с улицы Фортюне, которую навестила по его просьбе: «Я нашла все в большом порядке и чистоте, к которой не могла бы придраться и самая аккуратная хозяйка. У тебя два славных сторожа, которые мне показались людьми честными. Они ждут твоего возвращения… Дорогой мой, я, как всегда, в твоем распоряжении, чем очень счастлива, ведь ты знаешь, что я всегда рада быть полезной тем, кого люблю. Можешь рассчитывать на меня во всем, располагать каждым мгновением моей жизни… Ты знаешь также, что на меня давят некоторые обстоятельства. Не забудь о своем обещании, я должна получить то, что причиталось мне 15 апреля и за период до того. С нетерпением жду твоего возвращения, и, думаю, нам удастся договориться о том, чтобы мне получить хотя бы возможный минимум».

Письмо матери, в котором та демонстрировала и привязанность, и заинтересованность, напомнило Бальзаку о его парижских обязательствах. Мать нуждалась в нем. Не мог все время оставаться необитаемым дом на улице Фортюне. Тридцать первого января 1848 года наступал срок выплаты тридцати тысяч франков по векселям. Курс акций Северной железной дороги шел то вверх, то вниз, требовались новые денежные вливания для их спасения. Во Франции вовсю развернули свою деятельность республиканцы: опасались уличных беспорядков, надо было быть на месте, чтобы защитить собственность. Оноре, мечтавший пробыть в Верховне до марта, вынужден был начать подготовку к отъезду. Чего же удалось добиться от Евы во время их кратких перешептываний с глазу на глаз? Ганская не скрывала, что рада будет время от времени встречаться с ним, но о замужестве не думала вовсе: владелице ли Верховни становиться парижской буржуа? Ее устраивало сложившееся положение дел: писем вместо поцелуев было вполне достаточно. Она жила счастьем дочери и не гналась за собственным.