Кен Фоллетт: Столп огненный

– Корабль зовется «Мэйфлауэр».

– «Мэйфлауэр»… Постараюсь запомнить.

Джек встал и подошел к письменному столу.

– Я запишу для тебя его название. Будет здорово, если ты помолишься за нас.

– Ты же мой внук. – Было очень приятно, что Джеку столь важны молитвы деда.

Джек черкнул пару строк на листе бумаги, затем положил перо.

– Я должен идти, дедушка. У меня очень много дел.

– Разумеется. А я вдобавок что-то подустал. Вздремну, пожалуй.

– Хороших снов, дедушка.

– Да пребудет с тобою Господь, мальчик мой.

Джек ушел, а Нед уставился в окно, на величественный западный фасад кингсбриджского собора. Со своего кресла он видел вход на кладбище, где покоились в земле и Сильви, и Марджери. Книгу на коленях он раскрывать не стал, целиком, как часто бывало в последние годы, отдавшись своим мыслям.

Собственный разум казался ему домом, на обстановку которого он потратил всю жизнь. Столами и постелями были песни, которые он пел, и пьесы, которые ему довелось видеть; соборы и храмы, которые он лицезрел, и книги, прочитанные на английском, на французском и на латыни. Этот свой воображаемый дом он делил с семьей: с родителями, с братом, с женщинами, которых любил, и с детьми. В гостевых комнатах чудесного дома останавливались важные персоны – сэр Фрэнсис Уолсингем, Уильям и Роберт Сесилы, сэр Фрэнсис Дрейк – и даже монаршие особы, прежде всего королева Елизавета. Врагам тоже нашлось место – и Ролло Фицджеральду, и Пьеру Оману де Гизу, и Гаю Фоксу; они томились под замком в погребе и больше не могли причинить никому вреда.

Картины на стенах воображаемого дома изображали сцены прошлого, те случаи, когда Неду выпадала возможность проявить мужество, щегольнуть остротой ума или выказать доброту. Этот дом был наполнен радостью и счастьем. А вот дурные поступки, которые ему приходилось совершать, ложь, к которой он порою прибегал, имена людей, которых он предавал, и те редкие мгновения, когда он трусил, были перечислены в кривых, уродливых строчках на стене сарая во дворе.

Его память служила этому дому библиотекой. Он брал с полки ту или иную книгу – и мгновенно переносился в иное место и иное время: в грамматическую школу Кингсбриджа времен своего беззаботного детства, во дворец Хэтфилд в бурном 1558 году, на щедро политые кровью берега Сены в Варфоломеевскую ночь, на борт боевого корабля в разгар сражения с испанской армадой… Как ни странно, Нед Уиллард, являвшийся ему со страниц этих вымышленных книг, вел себя совершенно по-разному. Иногда чудилось, что это разные люди, а вовсе не один и тот же человек, учили латынь, подпадали под чары юной принцессы Елизаветы, пронзали мечом безносого типа на кладбище церкви Святого Жюльена-Бедняка, наблюдали за тем, как подожженные английские корабли рассеивают вражеский флот недалеко от Кале. Но, конечно же, все это и многое другое видел и совершил он сам, владелец этого дома.

Однажды, рано или поздно, дом обрушится, как бывает с обветшавшими строениями, и обломки едва ли не мгновенно обратятся в пыль и прах.

С этой мыслью Нед крепко заснул.

С историческими изысканиями для романа мне помогали: в Испании – Мерседес Гарсия-Ареналь, в Шотландии – покойный Родерик Грэм, в Англии – Роберт Хатчинсон, во Франции – Ги ле Тьек, в Нидерландах – Джеффри Паркер.

Также я признателен Анн-Лауре Беатри и Беатрис Вантиньер из музеев Лувра в Париже, Дермоту Берку из Хэтфилд-хауса, Ричарду Дэббу и Тимоти Лонгу из Лондонского музея, Саймону Ленноксу. Трише Мюир и Ричарду Уотерсу из музея замка Лох-Левен, Саре Паттинсон из музея замка Карлайл, специалисту по истории английского театра семнадцатого столетия Лесу Риду и Элизабет Тейлор из Национальной портретной галереи в Лондоне.

Благодарю своих редакторов Черизу Фишер, Лесли Гелбмана, Филис Грэнн, Нейла Найрена, Брайана Тарра и Джереми Треватана.

Друзья и родные неизменно меня поддерживали. Спасибо, Джон Клэр, Барбара Фоллетт, Эммануэль Фоллетт, Тони Макуолтер, Крис Мэннерс, Шарлотта Квелч, Джон Стадзински, Джен Тернер и Ким Тернер.

Все вы помогли мне писать лучше, чем я справлялся бы в одиночестве, и за это я вам бесконечно благодарен.

Читатели нередко просят меня уточнить, кто из персонажей моих книг является исторической личностью, а кого я придумал. Для тех, кому это интересно, прилагаю список исторических личностей, действующих в моем романе.

Англия