Аркадий Савеличев - Последний гетман

Теперь италийский пират помешал, явно прислушиваясь. У татарина хватило терпения молчаливо покружить по залу.

– .. стоят две Екатерины, одна…

Католический монах, в низко надвинутом башлыке, заинтересовался татарином, приостановился, будто ему мешали проходить. Татарин с несвойственной крымцу вежливостью посторонился – монах засеменил толстыми ляжками, приплясывая на месте, но дольше оставаться возле феи и ее собеседника не посмел.

– Имя называть не буду, ибо и – стены здесь имеют уши. Но вот что имейте в виду, милая фея: кого-то из Екатерин полковнику Будбергу приказано арестовать и поместить под караул до выяснения обстоятельств…

Черт, с картонным крючковатым носом и размалеванной рожей, тут как тут, запрыгал обочь, как и полагается черту, с похабными ужимками. Он, кажется уловил что-то своим накладным ухом. Ну, татарин и повел себя как татарин – дал хорошего пинка; черт взвизгнул старческим плаксивым голосом, а фея покачала увитой цветами головкой:

– Так вы, добрый татарин, всех православных перебьете…

– …кроме вас, милая фея!

В этом слишком громком восклицании не было ничего интересного. Оказавшийся рядом гусар, явно женской комплекции, фыркнул и проскакал на одной ножке.- Не ваша ли соперница?..

Фея в знак согласия склонила головку.

– Но я не договорил: Будбергу приказано отложить исполнение до конца маскерада, ибо здесь где-то прыгает и канцлер, и дипломаты иноземные, так, чтобы не было скандала…

Как ни тихо ато говорил татарин, склонясь к увитому цветами ушку, – цыгана принесло, а может, и цыганку, кто их разберет, все в цветных лохмотьях.

Ждать пришлось долго, нарочито громко проговаривая пустые слова, вроде того: «милая фея», «прикажите умереть», «превратиться в глыбу бесчувственного льда…»

Но даже и неотесанному цыгану нельзя же было торчать на одной паркетине, с утробным вздохом потащился дальше.

– Я пойду заниматься своими делами, а вы поскорее и незаметно убирайтесь в Монплезир и никуда оттуда не выходите, вас найдут, когда надо… милая… несчастная фея…

Не мог же татарин бесконечно объясняться в любви; татары – они такие: хватают баб, бросают поперек седла – и вскачь по степи! Но у этого татарина, вероятно, не было ни коня, ни седла, да и какая тут степь – летний роскошный парк за окнами Японской залы, а недалече и море, вместо степи-то. Впрочем, и море, и степь, и лес, шумящий за окнами, – все едино: воля! Фее пора было убегать в свою природную стихию. Но ведь некоторый порядок в своем одеянии надо навести? А туалетными комнатами и феям не возбранялось пользоваться; она юркнула в одну из дамских дверей. Стоп цыгане! Стоп монахи… и всякие прочие черти! Вас не пустит за эти двери запах духов, не чуждых и феям. Она склонилась над серебряным тазом с водой и омочила разгоряченные, вспотевшие щеки. Глядь, с другой стороны таза – другие щечки, знакомые!

– Ах, Катя! Тяжко мне…

– Знаю, что тяжко, хоть и не называю имени, ведь даже здесь?..

Нет, пока никого не было.

– Пассека арестовали.

Это – капитана Преображенского полка; той самой роты, которая отказалась выходить из казарм.

– В Измайловском полку все готово, чтобы принять вас, моя милая…

– Мне только что сказали это, и теми же самыми словами…

– Да? Как он посмел явиться сюда?! Ему надо быть в полку!…

Крестьянская насурмленная девочка, в лапотках к тому же, а затопала ножками, как какая-нибудь разгневанная княжна. Вот какие превращения случаются в Японской зале…

– Он уже полетел к себе. Пора и мне. Я думаю, крестьянской девочке не возбраняется общаться с феями… Проводи меня через дверь прислужницы на заднее крыльцо, а там пешочком…

Эти дамские комнаты имели так называемый черный ход. Не могли же выносить горшки через парадные залы!

Они успели захлопнуть скромную заднюю дверь, прежде чем раздались хоть и дамские, но сердитые голоса:

– Но куда могли деться?

– Разве что?..

Пара крепких ног затопала к задней двери, но там уже щелкнул засов, и тихое напутствие:

– Ступайте… через меня они не пройдут!…

Фея чмокнула в щеку какую-то незнакомую бабу и столь быстро пустилась, что лапотки ее сопроводительницы явно не поспевали.

– Что, Катя, непривычно в таких щегольских башмачках?

– Ах, непривычно! Мы их просто скинем… У меня тут рядом карета, а в карете… догадайтесь – кто?

– Орлов?

– Вы догадливы… но не совсем, Величественная фея. Младший Орлов. У старшего более важные дела… позаботиться о вашей безопасности… Оставайтесь пока в Монплезире. До утра вас не тронут… ибо маскерад рано не закончится, пить будут до утра да отмываться от всякой накраски. Мне так сказали.