Василий Веденеев: Частный сыск есаула Сарычева

– Вы, как я знаю, крупный коллекционер восточных редкостей и древностей? Достойное занятие и увлекательное. Говорят, коллекционерами были многие великие люди. Аристотель, например, любил собирать гербарии, а Петрарка серьезно занимался нумизматикой. И в отечественной истории навсегда сохранятся имена Ярослава Мудрого, собравшего первую на Руси библиотеку, и Петра Великого, основавшего кунсткамеру.

– Надеюсь, вы, милостивый государь, пришли ко мне не за тем, чтобы вспоминать древних? – заметил Тоболин.

Он уже сожалел, что согласился впустить этого Гришина: надо было отказать ему под предлогом занятости, но теперь поздно и остается только поскорее закончить разговор и вернуться к оставленной работе. Вряд ли у нежданного гостя есть что-либо интересное, да еще по сходной цене. Впрочем, не стоит торопиться, поскольку у разных людей свои привычки, а коллекционер никогда не знает, где найдет, а где потеряет.

– Давайте, любезный Алексей Владимирович, вернемся из древних времен к вашему делу, – стараясь загладить возникшую неловкость, улыбнулся Тоболин. – Вы хотите мне что-то предложить? Я к вашим услугам. Что у вас есть?

– Напротив, профессор, – гость, казалось, не обратил ни малейшего внимания на резкий выпад хозяина и внешне остался невозмутимым. Его водянистые глаза смотрели по-прежнему холодно и спокойно. – Я хочу купить.

– Купить? – удивленно поднял брови Тоболин. – Но что, позвольте спросить?

Гришин бросил в пепельницу недокуренную сигару и вынул из кармана темной визитки объемистый бумажник. Не спеша раскрыв его, достал чек и протянул профессору:

– Надеюсь, это достаточная цена за «Золотого Будду»?

– Я не продаю его, – Тоболин отстранил руку гостя с чеком, даже не посмотрев на проставленную в нем сумму.

– И все же, лучше продать, – многозначительно заметил Алексей Владимирович. – Не горячитесь, подумайте.

– Извольте объясниться! – сердито вздернул поседевшую бородку профессор.

Гришин неторопливо убрал чек и спрятал бумажник.

– Не наживайте себе лишних неприятностей! Золота там на грош, а вам предлагают целое состояние. Если не хотите продать, отдайте даром! Скажут спасибо.

– Да как!.. Да как вы смеете? – задохнулся от негодования Тоболин. – Извольте извиниться, милостивый государь!

– Перестаньте, – вяло отмахнулся Гришин, взяв из пепельницы недокуренную сигару и зажигая спичку. – Чего кричите? Лучше давайте договоримся миром. Отдаете мне Будду, рассказываете все, что с ним связано, а я оставляю вам чек.

– Вон! – визгливо закричал Тоболин, вскочив с кресла. – Вон из моего дома, слышите?

– Не глухой, – вставая, откликнулся гость. – Только зря вы так. Как бы потом не пришлось пожалеть.

– Вон!

– Хорошо, – поправляя манжеты белой сорочки, глухо ответил Гришин и неожиданным, быстрым движением сильно ударил стоявшего перед ним профессора в солнечное сплетение.

Тоболина сразу согнуло пополам от жуткой боли в животе. Судорожно хватая ртом воздух, он скорчился; сцепив руки в замок, Гришин сверху ударил профессора по спине. Тоболин рухнул на ковер.

Наклонившись, гость легко поднял бесчувственного хозяина и посадил в кресло. Подошел к окну и, резко дернув, оборвал шнур занавесей. Сноровисто действуя, привязал Тоболина к креслу и вновь, вернувшись к окну, помахал кому-то рукой. Потом вышел в прихожую и, открыв дверь, впустил в дом сухопарого человека в старой офицерской накидке и низкорослого крепыша в синей суконной паре.

– У нас есть пятьдесят минут, – посмотрев на часы, сообщил им Алексей Владимирович. – Сын пока в колледже, а экономка может вернуться. Приступайте, надо управиться за это время, а то я не люблю связываться с бабами.

Крепыш хихикнул и бочком проскользнул в кабинет. Хозяин уже успел прийти в себя и с ужасом глядел, как незнакомый человек в синем костюме ловко и привычно начал обыскивать его жилище, выдвигая ящики стола, вороша бумаги, бросая их на пол, перелистывая страницы стоявших на полках книг.

– Что вы делаете? – простонал Тоболин.

– Придется немного потерпеть, – подошел к нему Гришин. – Знаете, как говорится: не мытьем, так катаньем. Где Будда? Будет лучше, если скажете сами.

– У меня его нет, – прикрывая глаза, прошептал профессор. Боже, зачем только он открыл дверь этому человеку?!

– Ну-ну, – криво усмехнулся Алексей Владимирович, вынимая из жилетного кармана ватные шарики и засовывая их в уши. – Не люблю, когда орут. На нервы, знаете ли, сильно действует. Противно: сопли, кровь, горелое мясо, визг. А Этьену ничего, – он кивнул на сухопарого, успевшего скинуть старую накидку, пиджак и засучившего рукава рубахи, обнажая поросшие густыми волосами мускулистые руки. – Он контуженый, слышит плохо. Где Будда?!