Василий Веденеев - Частный сыск есаула Сарычева

– Ты сейчас куда? – спросил Джордж.

– В «Бристоль», – немного подумав, ответил Павел. Конечно, стоило бы сейчас отправиться к китайцу и взять денег, чтобы отдать долг и спокойно заняться делами, но показывать Джорджу, что знаешь дорогу в трущобы, не хотелось.

– Да, пожалуй, тебе стоит отдохнуть, – бросив на него взгляд через зеркало, хмыкнул Хансен. – Кстати, не желаешь поступить на службу моей компании? Нам нужны рисковые люди, имеющие такой опыт, как у тебя. Прекрасная оплата и никаких неприятностей с полицией. Подумай.

– Я подумаю, – легко пообещал Сарычев. – И долг непременно верну. Спасибо, что выручил.

– А-а, – отмахнулся Джордж, останавливая авто около подъезда меблированных комнат. – Надумаешь, сразу звони…

Портье встретил Павла как ни в чем не бывало, только слегка потупился под взглядом Сарычева, отдавая ключ от комнаты. Взяв его, бывший есаул поднялся к себе.

В комнате царил полный разгром – подушки вытащены из наволочек, простыня скомкана и свернута жгутом, одеяло на полу, дверцы стенного шкафа, где хранилась одежда, распахнуты настежь, на полу осколки бутылок. Увидев это, Павел сдвинул шляпу на затылок и слегка присвистнул – недурно тут без него успели похозяйничать!

Заперев дверь и заткнув тряпкой замочную скважину, чтобы у прислуги не появилось искушение подглядывать за ним, Павел полез в тайничок, устроенный за печью. Достав из него сверток, он развернул промасленную тряпицу и положил перед собой наган. Проверил барабан – он был полон. Оставшиеся патроны бывший есаул насыпал в карман. За зеркалом умывальника у него был устроен второй тайник, где, на крайний случай, хранилось немного денег и кобура для нагана. Спрятав деньги в бумажник и пристроив наган в повешенную на пояс брюк кобуру, Сарычев отпер дверь и вышел.

– Хозяин просил заплатить за комнату вперед, – получая у него ключ, с учтивой улыбкой сообщил портье.

– Хорошо, – согласился Павел и расплатился.

На крыльце Сарычев постоял, осматриваясь по сторонам – после случившегося с ним за последние сутки стоило быть осторожным. Не заметив ничего подозрительного, он направился к дому Тоболиных, надеясь, что Евгений отыщется там.

Вот впереди уже показалась улочка с маленькими коттеджами. Павел Петрович зашел в закусочную «У обезьяны», спросил у хозяина рюмку водки и закуски, сел за столик у окна. Выпив, он с удовольствием съел большой кусок жареной свинины – со вчерашнего дня в желудке сосущая пустота, и подкрепиться не мешает. К тому же из окна прекрасно видно домик Тоболиных. Можно посидеть немного, понаблюдать, чтобы избежать досадных неожиданностей – пожалуй, хватит их на сегодня. По телефону звонить и спрашивать Евгения не хотелось, поскольку Сарычев не доверял телефонам.

Доедая свинину, он заметил, что по улице прохаживается некая личность в клетчатом костюмчике табачного цвета с туго свернутым зонтом в руках. Кажется, он уже видел этого человека, когда выходил из «Бристоля»? Но тогда не обратил на него внимания, сочтя обычным бездельником. Ан нет, табачный костюмчик притащился за ним сюда. Или это случайное совпадение?

Личность в клетчатом костюмчике остановилась перед афишной тумбой и углубилась в чтение объявлений.

«Шут с ним, – решил Сарычев. – У каждого свои дела. Если это человек Филиппова, он не стал бы за мной мотаться по улицам, а давно попытался всадить пулю в спину. Между мной и Борисом Васильевичем уже все ясно. Тем более он еще может не знать, что я уже выбрался из полиции. Хотя им мог сообщить об этом портье. Но чем же меня вчера опоила эта хромая крыса?!»

Подмигнув старой обезьяне, сидевшей в клетке, Павел Петрович вышел из закусочной и направился к дому Тоболиных.

– Кто там? – спросила экономка. Голос ее испуганно дрожал и бывший есаул поспешил успокоить женщину:

– Это я.

– Павел Петрович? – край занавески за стеклом отогнулся и показалось лицо экономки. – Вы?

– Я, открывайте. Евгений дома? – войдя в прихожую, первым делом поинтересовался Сарычев.

– Нет, – сморщила лицо экономка, промокая глаза подолом передника. – Еще не возвращался.

– Странно, – пробормотал есаул и, слегка отстранив женщину, прошел в комнаты. Чисто прибрано, пусто, ощущается еще не выветрившийся запах табака покойного профессора и, чуть заметно, ванильным сахаром. А Евгения нет.

– Он не звонил? Ну ладно, полно вам плакать! Как объявится, передайте, что я немедленно хочу его видеть.