Михаил Каратеев - Русь и Орда Книга 2

Подземный ход все-таки сделали, но придали ему иное, чисто военное назначение, а чтобы о тайнике не было лишних разговоров, башню было велено впредь называть Шешковой, по имени ее строителя.

Поглядев на нее снаружи, Дмитрий велел своим спутникам

ожидать его под стеной, а сам опустился в подземелье. Здесь, при свете факелов, несколько рабочих, под наблюдением Шешкова, заканчивали крепление подземного хода. Пройдя его из конца в конец, князь обернулся к предстателю, сопровождавшему его со светильником в руке.

– Ну, спаси тебя Бог, Андрей! Ты добро потрудился, и я твоей работой всльми доволен.

– Робил как умел, княже. И рад, коли угодил тебе.

– Ты откуда родом?

Тутошний я, московский. Из села Кудрина.

– Из Кудрина? Погоди… Есть там вблизи деревенька Удомля, и рядом с ней пустошь.

– Знаю ее, государь. Добрая пустошь. Гридиной она прозывается.

– Жалую ту деревню и пустошь тобе, в вечное володение.

– Спаси тебя Христос на долгие годы, великий государь! – кланяясь в землю, ответил Шешков. – А я за тебя хоть сейчас живот положу!

– Живой ты мне лучше послужишь. Да вот еще чего: окромя тех осьмерих, что крест целовали, ведает ли еще кто-либо о сем тайнике?

– Опричь их да меня, не ведает ни одна душа, княже. Иных я сюды не пущал.

– То добро. Каждому из них, сверх положенного корму, пять рублев и по паре новых сапог. Да еще раз накажи им крепко, чтобы языками-то не трепали. Рыли, мол, родник, и только.

– Будь надежен, великий государь, нешто наш мужик свое крестоцелование порушит? Да и подобрал я для той работы людей верных и непьющих.

– Верю вам. Ну, завершай тут, с Богом!

Выйдя из подземелья, Дмитрий Иванович низом, вдоль внутренней стороны стены, направился к последней перед Боровицкими воротами, Свибловол башне, стоявшей на углу, при впадении Неглинки в Москву-реку. Но не успел он сделать и двадцати шагов, как со стороны дворца показался всадник, в котором князь сразу узнал своего окольничего, Ивана Гавриловича Кутузова.

– Дозволь сказать, великий государь, – промолвил он, осадив коня перед Дмитрием и легко соскакивая на землю.

– Сказывай, – ответил несколько встревоженный князь.

– К тебе из Орды посол от великого хана!

– От Мамаева хана?

– Нет, княже, от хана Азиза.

*Кормом называлось получаемое кем-либо содержание, жалованье,

*Окольничий – древний придворный чин. На его обязанности были встречи и представление князю иностранных послов, забота о их размещении, а также – распоряжение всем во время поездок князя.

– Ну, этот хоть тем велик, что сам себе хозяин. А кто таков посол-то?

– Муж еще молодой и обличьем на татарина не похож нимало. А по имени Карач-мурза.

– О таком не слыхивали. Должно, не вельмн важная птица.

– Не думай, княже: нукер перед ним туг о трех хвостах возит.

– Стало быть, ханского роду! Все одно, пусть пождет, покуда я его принять схочу. Наших послов в Орде тоже не вдруг принимают. А людей с ним много?

– Душ с пол ста, государь.

– Поставь их на Посольский двор. Посла чтить, как князя, по сану ему и корм отпускай, а людям его – как положено.

– Слушаю, княже.

– Да упреди владыку Алексея. Скажи ему, что хочу с ним ныне же совет держать.

Митрополит Алексей – человек обширного ума и большой государственной мудрости, – узнав о прибытии ордьнского посла, советовал великому князю принять его немедля и без нужды не раздражать хана в такой момент, когда перед Москвою уже стояла неотвратимая угроза войны с Литвой. Но, Дмитрий, глубоко чтивший святителя и с детства привыкнувший следовать его советам, в этом вопросе проявил необычную неуступчивость.

– Пусть пождет татарин! – решительно сказал он. – Не хочу, чтобы все эти мурзы да ханы мыслили, будто они на Руси хозяева и что так уже их русский государь страшится!

*Туг – бунчук, обычно из хвостов тибетских яков, – знак высших начальников в Орде. Количество хвостов отвечало их происхождению и рангу. Три хвоста указывали на принадлежность к роду Чингиса.