Р. Грейвз: Золотое руно

В Иолке собрали урожай, и приблизилось время осеннего сева. Ино ждала знака от Белой Богини, которая вскоре снова явилась ей во сне и сказала:

- Ино, ты поступила хорошо, но поступишь еще лучше. Возьми весь семенной ячмень из кувшинов, который хранится в моем святилище, и тайно распредели его среди женщин Фтиотиды. Прикажи им поджарить его - каждая по две-три полных корзины, но смотри, чтобы ни одна не проговорилась, иначе им не уйти от моего гнева.

Ино задрожала во сне и спросила:

- О мать, как ты можешь просить меня о таком?! Разве огонь не уничтожит жизнь в священном семени?

Богиня отвечала:

- И тем не менее сделай так. И еще отрави воду в овечьих поилках миниев пластинчатым грибом и крапчатым болиголовом. Мой сын Зевс силой отобрал у меня дом на Пелионе; и я накажу его, погубив его стада.

Ино покорно исполнила волю Богини, хотя на сердце ее было тяжело. Женщины выполнили задания, которые им были поручены, причем весьма неохотно, ибо они ненавидели завоевателей миниев. Минин не заподозрили, когда овцы пали, что их отравили женщины, а роптали меж собой на Афаманта. Поскольку законы запрещали есть зверя, падшего не по обряду, они ели хлеб и дичь. Но они были слабыми охотниками.

Ино сказала Афаманту:

- Надеюсь, супруг, ваш сев принесет вам урожай. Вот ячменное семя, хранящееся в этих кувшинах. Взгляни на него, понюхай, какое оно сухое, просто чудо: влажное семя, как ты знаешь, не дает обильных всходов.

Луна была на ущербе; и все мужчины минии с Афамантом во главе посеяли семя. Они проделали это безо всяких обрядов и молитв, а нимфы Ино наблюдали за ними, тихонько посмеиваясь. Выпало необычно засушливое время, и когда зеленые ростки ячменя не показались из почвы в положенный срок, Афамант со своими товарищами взошел на гору и воззвал к Зевсу Ниспосылателю Дождя. Молитву сопровождал шум дождевых трещоток и рев бычьих рогов, они принесли в жертву черного барана - сожгли залитые жиром бедренные кости, а каждый кусок туши радостно съели.

В тот же вечер хлынул щедрый ливень.

- Он заставит ячмень взойти, жена, не бойся, - сказал Афамант Ино.

Прошло десять дней, но в полях - ни одного зеленого пятнышка. Ино сказала Афаманту:

- Дождя, который послал Зевс, оказалось недостаточно. Он не впитался в почву на должную глубину. Боюсь, что вы слишком глубоко посеяли семена. Надо снова воззвать к Зевсу. Почему бы не послать во фракийское святилище вашего предка Эола за несколькими дуновениями северо-восточного ветра, приносящего дождь?

Афамант, серьезно обеспокоившись, снова взошел на Пелион. На этот раз он умилостивил бога, принеся ему в жертву пятьдесят белых баранов и одного черного, которых сжег в пепел на сосновых кострах, и сам не съел ни кусочка, дабы показать смирение своего сердца. Он вертел бычий рог и гремел тыквой-погремушкой, пока у него не заныли руки. Зевс в ту ночь ответил, как должно, громом и молнией, и разразился настоящий потоп, так что Афаманта и его людей едва ли не унесло водными потоками на обратной дороге в Иолк. Ручей Анавр внезапно разлился и смыл пешеходный мостик, по которому они переходили, так что им пришлось ждать, пока вода спадет, прежде чем они смогли вернуться в город.

Неделю спустя в полях, заросших сорняками, которые вызвал к жизни дождь, не показалось ни единого ячменного ростка.

Ино сказала Афаманту:

- Ты убедил меня, что отказ от обрядов плодородия, о которых я говорила, не может погубить посевов, значит Зевс ниспослал нам какой-то не такой дождь. Если к следующему новолунию не покажется ячмень, мы обречены умереть от голода. Слишком поздно сеять новый урожай, большинство ваших стад пало, а твои люди совершили набеги на наши запасы зерна. Что касается рыбы, то вся она покинула залив, как явились твои минии - ничего удивительного, ведь они считают нашу коллегию нечестивой.

Слушаясь Ино, ее нимфы, которые разыгрывали воплощение почтительности перед своими мужьями, стали уговаривать их потребовать, чтобы Афамант совершил третье и последнее жертвоприношение. Минии верили, что коли Зевс не посылает плодородного дождя после того, как ему даровали одного барана или даже пятьдесят, - это знак, что он требует иной жертвы - родных детей Жреца Овна. Мужья согласились с женами и пришли однажды к Афаманту, когда он стоял, мрачно воткнув свой посох в неродящую землю ячменного поля. Старший из них сказал:

- Афамант, нам жаль тебя, но мы призываем тебя исполнить свой долг без уклонения. Принеси своего сына Фрикса и свою дочь Геллу в жертву Отцу Зевсу, и божественный дождь, который тогда выпадет, пробудит ячменные семена и спасет наши жизни.