Р. Грейвз - Золотое руно

- Гилас был доблестным пареньком, - сказал Пелей. - Мне будет его не хватать.

Мелеагр улыбнулся.

- Не думаю, что нам следует говорить о нем, как о мертвом, - сказал он. - По тому, как он говорил однажды со мной и Аталантой на Самофракии, я сужу, что он всего лишь сбежал от своего хозяина. И, положа руку на сердце, не могу его ни за что корить.

Линкей сказал:

- Я заметил, что у него был с собой мешок, когда он уходил. Если он бросился в пруд поплавать, он бы оставил мешок на берегу вместе с сандалиями и кувшином.

- Я слышала, как там звенело, - сказала Аталанта.

Полифем сказал:

- Тяжелый мешок слева объясняет, почему след был таким ровным. Я не мог понять, почему вес кувшина не заставил след одной ноги отпечататься глубже, чем след другой.

- Тяжелый мешок, где что-то звенит?! - вскричал Мопс. - Тогда ясно как день, что паренек убежал. Он достаточно смышлен, чтобы ускользнуть от Геркулеса. Хотя бы на некоторое время. Как я себе представляю, он подастся сухопутным путем в Трою, там сядет на корабль до Лемноса и снова разыщет ту девушку, Ифиною.

Аргус сказал:

- Пелий видно говорил правду, когда предположил, что вес Геркулеса окажется слишком тяжелым для "Арго". Когда он вернется, боюсь, он пробьет огромные дыры в днище корабля. А не впал ли он снова в безумие? Взгляните на это невероятное весло, которое он сделал. Он действительно намерен им пользоваться, а оно длиной почти что с лодку. Все станут над нами смеяться, когда мы будем проплывать мимо.

Старый Навплий хмуро добавил:

- Это - самое чудное весло, которое я видел за те тридцать лет, что хожу в море. Для гребли оно слишком длинно, даже если Геркулес пересядет к противоположному борту. К тому же, как он вообще сможет его поднять? Или нам придется выбросить мачту и вставить весло вместо нее в вилку?

Где-то очень далеко слышались крики Геркулеса: "Гилас! Гилас!", но слабые отблески его факела уже не были видны. Они встревоженно обсуждали, а не донесет ли Гилас троянцам, что "Арго" идет в Колхиду; ибо если донесет, последствия будут серьезные. Но Аталанта вступилась за Гиласа, заявив, что он скорее откусил бы себе язык, чем выдал товарища, и что он - поразительно изобретательный лгунишка.

- Желаю ему удачи с женщинами, - сказала она. - И все же не могу удержаться от беспокойства за него, теперь, когда он отдан на их милость, - клянусь честью, не могу!

Разговор продолжался.

- Ладно, надеюсь, настала пора немного поспать, - сказал Анкей Большой. - У нас у всех был тяжелый день. Доброй ночи, товарищи!

И все уснули, кроме Полифема, который не желал, чтобы Геркулес счел его уклонившимся от поисков. Он снова пошел вверх по реке в направлении, которое выбрал Геркулес, устало крича: "Гилас! Гилас!" и помахивая факелом.

Река Киос вытекает из большого священного озера, называемого Асканийским, у ближнего края которого находится древняя коллегия нимф Дятлов. Когда Гилас добрался до источника Пеги, он застал там Главную Нимфу, Дриопу, купающуюся обнаженной, ибо то был вечер новолуния, и она очищалась перед жертвоприношением. Гилас скромно отвел взгляд, но дерзнул попросить ее указать ему дорогу к Трое, рассказав о себе, почти ничего не скрывая. Дриопа влюбилась в него. Она сказала, что, если ему угодно, он может отправиться с ней в коллегию, где она спрячет его переодетым среди женщин, пока судно не отплывет. Он поблагодарил ее, она обняла его, но не по-медвежьи, как Геркулес, и нежно поцеловала. Она сказала, что поскольку он видел ее наготу и не обратился в лягушку или оленя, ясно, что сама Богиня устроила эту встречу: он может познать ее, она будет только рада. Так она его без труда соблазнила, ибо она была красивой женщиной, а он рад был почувствовать себя наконец мужчиной и насладиться милостью Богини. Он отдал ей в знак любви все украшения, но она посоветовала ему оставить свой кувшин, сандалии и платье близ источника, словно он утонул; а она уведет его с собой по твердой травянистой тропе, где его ноги не оставят следов.

Когда разъяренный Геркулес ворвался в коллегию в поисках Гиласа, Дриопа сказала ему, что ничего не знает. Он требовал, чтобы ему дали обыскать каждый уголок, и она не возражала, хотя коллегия считалась священным местом, и он не имел права пересекать порог. Он шагал из комнаты в комнату, разбивая шкафы и сундуки дубинкой, и грозно озирая перепуганных нимф. Он прошел мимо Гиласа, но не узнал мальчика в коротком зеленом одеянии и капюшоне; затем с ревом, рычанием и проклятиями он вернулся на заре к костру у лагуны. Приближаясь, он вопил: